Голос рода
Шрифт:
– Торжество будет очень скромным, не больше двух сотен гостей, запасов хватит, храм и так содержится в порядке…
Алаис промолчала, скромно кивая и думая, что этим вылезшее из грязи быдло и отличается от аристократии. Таламиру и в голову не придет, сколько всего надо для торжества – такому аристократов учат с детства.
– Скажите, Алаис, где ваш отец хранил деньги?
Алаис хлопнула глазами.
– В сокровищницах, монтьер.
– Сокровищницах? То есть их несколько?
Таламир аж вперед подался.
– Две,
– Две?
– А…
– Одну я нашел. Где расположена вторая?
Алаис выглядела так, словно своими руками сдала врагу все козыри. Таламир усмехнулся, потрепал ее по щечке.
– Ты неплохо начала, девочка. Вот и не заставляй меня делать тебе больно.
И так он это произнес, что у Алаис внутри свернулся ледяной комок.
А ведь может. И сделает наверняка не потому, что она поступит как-то не так, нет. Просто он садист и сволочь, и унижать ему нравится. Особенно тех, кто по недомыслию родился в более благородной семье.
Алаис бросила взгляд на руку Таламира.
Вот оно…
Если посмотреть на ее руки, порода видна невооруженным взглядом. Тонкие длинные пальцы, овальные ногти, красивая форма кисти – эту руку лепили века естественного отбора. И рядом рука Таламира.
Красивая?
Крупная, сильная, но пальцы коротковаты, ногти квадратные, чуть загнутые, с черной каймой, заусенцы – то, на что он и внимания не обращает. Таламир красив красотой сильного, крупного животного, порочного животного, если такие бывают, его тело формировалось тяжким трудом и войной. Он не аристократ, он просто крестьянин, выбившийся в люди.
Это плохо?
Нет. В каждом роду был кто-то первый, который сказал: «Я и есть великий предок!» Не так уж плохо стать основателем рода, беда, когда ты ради этого унижаешь и втаптываешь в грязь других. Просто потому, что не гордишься собой, нет, ты чувствуешь себя грязью, которая выползла в князи, а должен – выше князя. Невелик труд – унаследовать, но добиться…
– Вы меня не слушаете, Алаис?
Девушка вздохнула.
– Прошу прощения, монтьер. Я задумалась.
– И о чем же? – в голосе Таламира звенели грозовые раскаты, так что Алаис поспешила ответить со всей честностью:
– О том, что человек, который добился всего сам, своим умом, силой, честолюбием, стоит выше тех, кто получил многое просто по праву рождения.
У Таламира отвисла челюсть. Почти буквально.
Он видел, что Алаис не лжет, но… это настолько разительно отличалось от ожидаемого! Мужчина просто завис, как испорченный компьютер.
– Откуда такие мысли, дражайшая невеста?
– При дворе много кто кичится своими предками. А вы с полным правом можете заявить, что вы – основатель рода. Это тяжелее, но и намного почетнее… Они же похожи на репу.
– То есть?
– Все самое лучшее у них уже в земле, – повторила Алаис за Ломоносовым.
Таламир
– Репа! Вот даже как! Репа!!!
И вдруг резко перестал смеяться, уставился в глаза девушки…
– Рассчитываешь оказаться при дворе?
Алаис резко замотала головой – и со стоном повалилась на подушки. Боль так стрельнула в виски, что лучше б она головой об стену долбанулась.
– Ни за что. Отравят!
– И кто же?
Алаис смотрела мученическими глазами, и Таламир кивнул.
– Да, понимаю. Вот уж не ожидал найти в тебе нечто… подобное.
«Полезное? – рассвирепела внутри тельца Алаис юрист с тридцатилетним стажем. – Конечно, не ожидал, откуда у этой овечки такие мысли?! Главное, не показаться слишком умной…»
– Наверняка у вас есть завистники, монтьер…
Про королеву скромно промолчим, сам поймет, если не дурак. А не дурак ведь.
Кажется, Таламир понял, потому что сильно потянул за белую прядь.
– Думать об этом – мое дело, твое – выполнять приказания.
– Да, монтьер.
– Свадьба через пятнадцать дней.
– Да, монтьер.
Пятнадцать дней? Должно хватить для подготовки побега. Ну а если нет…
Веками женщины справлялись с этой проблемой. Ляг на спину и думай о родине. Вот и подумаем.
– Итак, где вторая сокровищница?
Одну из сокровищниц Алаис выдала без зазрения совести. Все равно Таламир не поверит, что нашел все захоронки, и будет копать дальше. Вот и пусть копает. Она ему выдала не самую старую, вовсе не страшную, в которой нет ни секретов, ни ловушек. А есть и такие.
Таламир выслушал, кивнул, потрепал Алаис по щечке и ушел. А девушка осталась сидеть и размышлять.
О, с каким бы удовольствием она выдала Таламиру ту сокровищницу, в которой при входе переворачивается плита – и тело, уже тело, летит навстречу острым кольям, смазанным ядом! Она бы даже посетила это место и полюбовалась приятным зрелищем, но здесь и сейчас ей выгоден живой и здоровый Таламир. Пока она слишком слаба и сбежать не успеет. Случись что с Таламиром – в лучшем варианте появится неформальный лидер, и ее возьмут замуж, чтобы занять место почившего жениха. В худшем – вылюбят всем войском или вообще убьют.
Итак, есть две недели на поправку здоровья и разработку идеального плана бегства. Действительно идеального, потому что второй возможности уже не будет.
Нужно знать, куда бежать, что брать с собой… хотя последнее проще всего. Только немного денег и одежду.
Герцогские реликвии в безопасности здесь, какие-то книги заведомо бесполезны…
Вопрос: чем будем на жизнь зарабатывать?
Что-то подсказывало девушке, что ни биология, ни юриспруденция тут не в цене, а в мире натурального хозяйства ее навыки по засовыванию полуфабрикатов в микроволновку не пройдут за отсутствием таковой.