Голос сердца. Книга вторая
Шрифт:
— Да, я знаю, — ответил Бью, садясь, и добавил: — У тебя вдруг стал очень обеспокоенный вид. Тревожишься за Ванессу? Волнуешься из-за встречи с ней?
— Да, но не только, хотя и очень надеюсь на встречу с ней. Я задумалась еще об одном, о чем много лет хочу, но до сегодняшнего дня никак не могла решиться спросить у тебя.
— О чем это? О чем-то необыкновенно дурном?
Озорная усмешка тронула губы Бью, и он иронически приподнял брови.
— Нет, просто я страшилась раньше услышать твой ответ, но теперь больше не боюсь. Мне хотелось бы узнать, что тогда произошло с нами, почему ты отдалился от меня через два года после свадьбы и предложил, пусть очень нежно и деликатно, развестись?
— Потому что был тогда полным идиотом! — рассмеялся Бью и сразу стал серьезным. — Нет,
— Ты был обязан помочь мне, Бью, — тихо сказала, покачав головой, Катарин, — вот в чем дело. В конце концов ты уже был четырежды женат до меня и намного меня опытнее. С другой стороны, не мне упрекать тебя. В те времена я сама была фригидна и боялась секса.
Она потупилась и крепко сжала пальцы в кулаки. В этот момент до нее дошло, насколько она продвинулась в этом деликатном вопросе, если осмеливается вслух обсуждать с Бью подобные вещи.
Бью поднял за подбородок ее голову, заглянул ей в глаза и тепло улыбнулся.
— Вокруг тебя всегда была такая аура сексуальности, что мне и в голову не приходило, что у тебя были с этим какие-то проблемы. — Он прищурился и искоса взглянул на нее. — Должен сознаться, что потом, когда мы расстались, я много размышлял, стараясь понять случившееся, и очень скоро догадался, что твоя холодность никак не была связана со мной лично, но было уже поздно. К тому времени мы давно уже были в разводе.
— Какими глупыми мы были, не находишь?
— Еще бы — нет.
— Я рада, что мы поговорили об этом. Теперь мне стало намного легче. — Катарин улыбнулась ему своей несравненной улыбкой. — Я также очень довольна тем, что побывала тут, Бью. Рейвенсвуд всегда действует на меня успокаивающе и укрепляет мой дух. И ты тоже. Ты чудесный человек, Бью. Просто не знаю, как бы я без тебя сумела преодолеть свои невзгоды. Знание того, что на свете есть ты, такой сильный, заботливый, всегда готовый прийти на помощь, придает мне силы.
Она склонила голову к плечу и испытующе взглянула на него.
— Когда-то мы были счастливы здесь, мой дорогой, правда?
— Да, мы были очень счастливы, мартышка.
«И мы можем быть счастливы снова», — хотел добавить Бью Стентон, но сдержал себя и промолчал.
48
Франческа отставила чашку с кофе и удивленно взглянула на мужа.
— Мне было бы сложно отменить ленч с Николасом Латимером, Гарри.
— Я вовсе не предлагал отменить ваш завтрак с ним, дорогая, — заметил Гарри Эвери, который, казалось, был удивлен не меньше жены. — Я просто сказал, что очень надеюсь на то, что результатом вашего свидания не стала бы новая встреча с Катарин Темпест. Мне кажется, что вам с Николасом, как никому другому, следует держаться от нее подальше. Из того, что вы оба, но в разное время, рассказывали мне, я пришел к убеждению, что она поступила с вами самым возмутительным образом.
— О да, ты совершенно прав. Но почему ты решил, что кто-то из нас решил встречаться с ней? — Франческа недоуменно подняла свои светлые брови.
Добрые и мудрые глаза Гарри остро блеснули за стеклами его очков в роговой оправе.
— А разве не Катарин Темпест послужила поводом для вашей встречи за ленчем? Вы что, не собираетесь обсудить ее предстоящий приезд?
— Убеждена, что мы затронем эту тему, но так, мимоходом, — призналась Франческа. — Но, конечно же, Гарри, не в ней причина нашей встречи с Ником, хотя, надо признать, что известие о ее возвращении, несомненно, послужило катализатором того, что мы решили повидаться с ним вновь после почти пятилетнего перерыва. Экспромтом Ник предложил встретиться, поговорить о жизни, рассказать друг другу о том, чем мы занимались все эти годы, и я согласилась. Ты против, дорогой? Мне всегда казалось, что тебе нравится Никки.
— Да, он мне нравится, и я не возражаю против вашей встречи. Просто я беспокоюсь за тебя, Франческа. Хорошо помню, в каком состоянии ты была тогда, в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, когда мы только начинали встречаться с тобой. Мне ненавистна сама мысль о том, что она снова сможет причинить боль моей дорогой девочке.
— Не говоря уже о том, что с тех пор я стала намного мудрее и старше, мы с Ником заключили соглашение, пообещав друг другу поддерживать и укреплять один другого в принятом нами решении. Как только один из нас почувствует, что готов дать слабину, то он должен немедленно связаться с другим по телефону. — Она легкомысленно рассмеялась. — Знаешь, получилось нечто телефона доверия общества «Анонимных алкоголиков».
Легкая дрожь пробежала по спине Гаррисона Эвери. Какой же неотразимой привлекательностью, соблазнительностью, силой убеждения должна обладать эта женщина, Катарин Темпест, чтобы двое умных, взрослых, интеллигентных людей нуждались во взаимной поддержке против ее чар! Это было для него непостижимым, хотя именно это следовало из сказанного Франческой. Он вспомнил о брате Катарин, сенаторе, и его беспокойство только усилилось. Для посла Эвери Райан О’Рурк ассоциировался с теми страданиями, которые он в свое время причинил Франческе, но, будучи одним из крупнейших дипломатов своего времени, Гаррисон обладал необычайно развитым чувством такта и решительно подавил в себе искушение предостеречь жену против встречи с ее бывшим любовником, сенатором О’Рурком. Такое предупреждение отдавало бы дурным тоном и создавало впечатление, что он усомнился во Франческе и ее непогрешимости. Гарри абсолютно доверял жене и меньше всего опасался, что она не сумеет устоять перед, надо признать, немалым обаянием сенатора. Но, с другой стороны, если Катарин Темпест снова удастся завлечь Франческу в свои сети, то ей тогда неизбежно придется возобновить общение с ее братцем, а подобная перспектива отнюдь не приводила в восторг посла Эвери. У него нет времени на встречи с О’Рурком и его дружками-демократами. Еще менее его радовала мысль о том, что его жена вновь спутается с той голливудской шатией, с которой она дружила в молодости. Все это совершенно ни к чему, особенно теперь. «Не волнуйся по пустякам, — убеждал он себя. — Франческа — взрослая, самостоятельная, разумная женщина. Она сама сумеет со всем этим справиться…»
— У тебя слишком задумчивый и озабоченный вид, Гарри, — прервала его раздумья Франческа. — Пожалуйста, не переживай из-за Катарин, а тем более — из-за завтрака…
— Я вовсе не волнуюсь, Франческа, дорогая, — заверил ее Гарри и протянул ей свою чашку. — Можно мне еще капельку кофе, пожалуйста. А куда Ник собирается вести тебя завтракать? — тепло поинтересовался он, ласково ей улыбаясь.
— В «Карлайл». Это удобно нам обоим, а потом стоит такая жуткая погода, что мы решили не выезжать из этой части города. — Долив в кофе немного молока, Франческа поднесла чашку мужу и поцеловала его в щеку. — Мне не хотелось бы, чтобы ты ехал в Вашингтон сегодня вечером. У меня такое предчувствие, что ты никогда не сумеешь выбраться оттуда.
— Боюсь, что я обязан ехать. — Он погладил ее по руке. — Президент ждет меня, у нас много дел. Но я не могу осуждать его за это. Те проблемы, с которыми он в данный момент столкнулся…
— С Ираном, не так ли? — перебила его вернувшаяся на свое место Франческа. — Вот почему он просил тебя приехать сегодня?
— Да. Ситуация там взрывоопасная, и я не знаю, как долго сумеет шах контролировать ее. Власть ускользает у него из рук, а Аятолла, сидя во Франции, всячески ускоряет этот процесс, — горестно покачал головой Гаррисон. — Лично я не могу избавиться от ощущения, что дни пребывания шаха на его опереточном престоле сочтены. — Он отпил глоток кофе. — Давай не будем вдаваться больше в кризис на Среднем Востоке, моя девочка. Боюсь, что в ближайшие несколько дней меня ожидает иранская диета. Что там решил Ким? Он собирается в Нью-Йорк наконец или нет?