Голос сердца
Шрифт:
На занятиях, которые мы посещали, нам сказали, что у первородящих будущих мам, как правило, роды длятся дольше. Поэтому, когда мы придем в больницу, то должны быть готовы к тому, что придется сидеть и ждать нашего часа. Они рассказали нам про правило пять-один-один. Интервал между схватками менее пяти минут, а длина самой схватки одна минута, и длится все это более часа. По крайней мере, я думаю, что это правило значит именно это, но сейчас из моей головы исчезли все наставления. Боже, я надеюсь, что мы не будем ждать слишком долго. Должно быть, они будут думать,
— Что происходит в твоей голове? — спрашивает Элли, увидев выражение паники на моем лице.
Я сосредотачиваю все внимание на ее бледном лице.
— Ничего, детка. Я просто взволнован. Беспокоюсь.
Она протягивает ко мне руку.
— Я тоже.
Приходит врач, чтобы проверить Элли, а в итоге причиняет ей еще больше боли, осматривая ее. Часть меня хочет также сделать больно ему за то, что он причиняет ей боль, но опять же, я ничего не говорю, так как знаю, что слишком близко к сердцу воспринимаю все происходящее.
— Ну, открытие уже почти девять сантиметров. Я чувствую головку ребенка, и мы должны немедленно отправить вас в родительный блок.
— Э-э, мне нужно поговорить с моим врачом. Это важно, — говорит Элли, в ее голосе вдруг звучит паника.
— Элл, он скоро придет. Не волнуйся, хорошо? — говорю я, пытаясь успокоить ее. Она смотрит на меня с пустым выражением, так как даже слышать об этом ничего не хочет, или, может быть, у нее снова начались схватки. Я не уверен.
— Хорошо, — говорит она с неуверенность во взгляде.
— Вы можете сделать ей эпидуральную анестезию? Или еще что-нибудь от боли? — спрашиваю я у врача.
— Мистер Коул, у нас нет времени на анестезию, — отвечает он.
Это означает только то, что Элли придется и дальше мучиться от боли. Я сделал это с ней. Я должен был привезти ее сюда раньше. Я причинил ей боль.
— Мне жаль, детка. Мне так жаль, — говорю я ей с сожалением, пока кто-то снимает тормоза у кровати, на которой она лежит.
— Все нормально. Я буду в порядке, но мне нужен мой врач, — она стонет.
Я держу ее за руку, пока мы бежим по коридору в другую комнату, где две медсестры помогают ей переместиться на большую кровать. Они подключают ее к связке проводов и капельнице. Разве так и должно быть? Все выглядит так серьезно.
— Артериальное давление низкое, — говорит одна из медсестер. — Нам нужно повернуть ее на бок.
Глаза Элли сосредоточены на мне, игнорируя всю суету вокруг. Наши пальцы все еще переплетены вместе, и она крепко сжимает мою руку.
— Я не могу почувствовать сердцебиение ребенка, — продолжает говорить медсестра.
Что?
— Что вы имеете в виду? Вы, что, не можете почувствовать сердцебиение у ребенка? Она в порядке? Что происходит? — я выпаливаю все эти вопросы сразу, чувствуя, как кровь отхлынула от моего лица... от всего моего тела.
— Мистер Коул, пожалуйста, не волнуйтесь, — спокойно говорит медсестра. — Элеонора, когда в последний раз вы чувствовали шевеление плода?
— Э-э, ну, пару часов назад, я думаю. Я не чувствовала ничего особо во время схваток.
Все медсестры в комнате обмениваются взглядами, затем одна выбегает за дверь. Боже, помоги нам. Что происходит сейчас? Я падаю на колени и беру руку Элли, поднеся ее к своим губам. Она дарит мне небольшую улыбку и говорит:
— Помнишь, тренер сказал, что такое иногда случается, Хантер. Мне все же нужно, чтобы ты нашел доктора Мура. Это действительно важно. У него есть мой план родов, и он нужен мне.
Я волнуюсь. Я так сильно волнуюсь сейчас, и, хотя ненавижу игнорировать желания Элли, я не оставлю ее одну, чтобы пойти искать этого врача, где бы он, черт возьми, не находился сейчас. Здесь хорошие дежурные врачи, которые могут помочь нашему ребенку появиться на свет, и если доктор Мур не появится здесь вовремя, они справятся прекрасно и без него.
— Хантер, я волнуюсь. Мне страшно, — всхлипывает она. — Что-то не так.
— Наш ребенок в порядке. С ней все будет хорошо, — говорю я, сжимая руку Элли.
Именно так и должно быть. Где этот чертов доктор? И почему никто не говорит нам, что происходит?
Дежурный врач, наконец, вбегает в палату с портативным ультразвуковым аппаратом.
— Мы просто хотим убедиться, что ребенок находится в правильном положении, — объясняет спокойно врач. Это все, что им нужно узнать? Не похоже, что это так. Он всего лишь хочет нас успокоить? Если да, то это не сработает. — Хорошо, у нас есть сердцебиение, но слабее, чем хотелось бы. Мне не нравится делать кесарево сечение еще нерожавшим девушкам, миссис Коул, но, в данной ситуации, это самый безопасный выход, нам нужно поскорее извлечь ребенка.
— Кесарево? — спрашивает Элли сквозь слезы. — Но я не хотела делать его.
Медсестра протягивает ручку Элли, чтобы она подписала несколько бумаг. Это занимает менее десяти секунд. Они уже выкатывают ее из палаты обратно в зал. Кто-то бросает мне медицинский халат и маску, а затем просит надеть их и следовать за медиками вплоть до операционной. Это безопасно? С Элли все будет хорошо? Кажется, она так боится... но я знаю, что это нормальная практика. Так сказал и наш тренер.
Я изо всех сил пытаюсь натянуть халат на свою футболку, пока бегу по коридору в другой зал, там вижу много врачей. Меня трясет и лихорадит, я в оцепенении захожу в операционную. Медсестра ведет меня к табуретке, расположенной у изголовья Элли.
— Просто расслабьтесь, — говорит медсестра, улыбаясь и поглаживая мою руку. — Она сейчас нуждается в вас.
Я ужасно хочу, чтобы все прекратили говорить мне расслабиться. Как, черт возьми, я могу расслабиться? Моя жена на операционном столе, а моя еще нерожденная дочь в беде. Кто расслабился бы в этой ситуации?
Я стараюсь дышать, игнорируя нервозность, но ничего не выходит. Я расчесываю пальцами мягкие волосы Элли, убирая их с лица.
— Ты в порядке? — спрашиваю я. Глупый вопрос. Конечно, она не в порядке, но сейчас я не знаю, что еще сказать.