Шрифт:
Сивая самая красивая
Он был выше меня на голову и такой… взрослый. У него даже щетина на лице появлялась… Иногда. О чём я? О глазах его сумрачных карих, что прятались в тени широких бровей, о том, что невероятно хорош собой. Самый красивый парень в этом гиблом городке. Плечи широкие, ещё рукава чёрной толстовки закатал, а там такие руки… Музыкальные пальцы.
Возможно, он не только пел, но и играл. Я б хотела, чтобы на гитаре.
Ради Ветра я забыла о своей гордости, обо всём
Вот он, стоял напротив. Сердце замирало, я немела, холодела и задыхалась. И боялась...
Неправильно одета? Плащ светлый, сапоги резиновые. Они у меня прозрачные с розовой подошвой и розовыми шнурками. Здесь никто так не ходил… Даже в апреле, когда снег уже почти растаял и кругом грязь и лужи.
— Зачем волосы в серый покрасила?
Голос его глубокий, бархатный, с лёгким, еле ощутимым хрипом. Я уже всё узнала, это штробас. Ни одна девчонка не устоит перед таким. Окутывал, пленил и утаскивал в какую-то пучину эмоций.
Почти три месяца училась с ним в классе, и только сегодня меня осенило, что тот самопальный и тухлый клип на Ютубе, который я крутила уже год, записан Ветровым. И это его голос за кадром.
Он редко повышал голос, но сегодня в коридоре школы пронеслась над толпой его трель. Ну, и умерла я в тот момент, а воскресла здесь, на лестничной клетке пятиэтажки.
Неладное со мной случилось! Стала узнавать у девчонок, где Илью Ветрова можно встретить.
Смеялись надо мной, я только хмыкала в ответ. Но мне нужно было спросить и увидеть его глаза. Не в школе, где суета и десятки любопытных, а один на один. Я хотела остаться с ним вдвоём.
Но как узнать наверняка, что это его клип?
Вот так живёшь, фанатеешь от красивого голоса. Думаешь, эти люди, что так поют, недоступны, они небожители. Под клипом много вопросов и предложений, а он не отвечал.
— Это натуральный цвет, — наконец-то ответила я, чувствуя, что сильно краснею. — Называется пепельно-русый.
— Нет, Лялька, это седой.
— Родилась с таким, — посмотрела вниз в лестничный пролёт.
— Родилась, — усмехнулся он, — увидела где и поседела от страха.
Я улыбнулась несмело.
Он меня оскорблял?
Никто с ним не связывался из девчонок, он колючий и агрессивный.
Но...
Говори, Ветер, говори! Я, кажется, пьянею.
Голос твой тёплый, сладкий, обнимает и ласкает.
Столько в парне очарования, как устоять?
Эта слабость могла привести к последствиям. Я, допустим, влюблюсь. Или уже...
Вернула взгляд к его рукам.
Он спокойно продолжал лузгать семечки, при этом шелуху на пол лестничной клетки не бросал. Мог бы, кругом была грязь. Не стал. Это его как-то характеризовало? А этот пофигический взгляд, изучающий меня, что значил?
Кексу с таким голосом можно многое простить, а с такой внешностью неземной тем более.
— Ездили по реке с родителями Полинки Потёмкиной, видела место,
Встретилась с его потемневшими глазами.
— С чего ты взяла? — хмыкнул уголком приятных губ.
Мне теперь в нём всё казалось приятным. Я пыталась вспомнить, как мы с ним познакомились, какое впечатление Ветров произвёл на меня.
Смазливый. А для меня это в первую очередь, как «Аchtung!» Столько девчонок на красивых парней велись и пропадали. Мы с родителями недавно переехали, место незнакомое, о Ветрове пока что никто ничего хорошего мне не сказал. Асоциальный, из бедной семьи, всё время в одной и той же одежде и лохматый, скорее всего, потому что на парикмахерскую денег не было. И на Ютюбе сто процентов не отвечал, потому что за интернет нечем платить.
Собственно, весь этот набор мне и запрещал даже смотреть в его сторону…
Но теперь я тщетно пыталась вспомнить весь «achtung», не получалось.
Бесполезно.
Я видела его здесь и сейчас, в режиме реального времени, и балдела. Можно сказать, что влюбилась, поэтому затуманился некогда трезвый разум… Но он ведь действительно красивый! Высокий, с таким голосом, что трепетало во мне всё, когда слышала.
— По голосу узнала, — тихо ответила и посторонилась, потому что с верхнего этажа спускались парни из нашего класса.
Как бушующий поток они зацепили с собой Илью Ветрова, «смыли» с лестничной площадки.
— Здоров, сивая, — гоготнул долговязый - Егор Буравкин. Тоже одноклассник.
— Дратуте, сивая, — сказал в нос худой и длинный Витя Рекрутов, который казался пай-мальчиком из приличной семьи, а ходил с такой гопотой.
— Пепельный, — негромко ответила я.
— Она Лялька! — крикнул один из парней.
— Точно, говорящая фамилия.
— Лучше б Соска! — Подмигнул мне Витя.
Они заржали.
— Только жаль седая. Лялька, перекрасься!
— Не надо, Ляль! Рыжие и сивые — самые красивые, — пропел Ветер, уходя с ребятами вниз.
Они опять дружно заржали как кони.
И я улыбнулась. Это было вознаграждением за все мои сегодняшние страдания, мне же пришлось переступить через себя и к парню подойти, а это лишние слухи.
*****
Мама просто звонила, а я так испугалась, будто она в этом подъезде стояла и смотрела, чем я тут занимаюсь. Рука дрожала, я торопливо спускалась по грязным ступенькам.
— Да, — быстро ответила.
— Дана, ты где ходишь? — строго спросила мама.
Она боялась за меня.
Мы жили в столице, и я посещала гимназию для девочек, поэтому она думала, что я инфантильная, совершенно беспомощная и слегонца тупая. Что творилось в закрытой гимназии для девочек, лучше мамочкам не знать. И я далеко не глупая.
Вот переехали в городок, напоминающий большую деревню, теперь тряслась родительница и контролировала каждый шаг.
— Я была на тренировке, до этого факультатив по немецкому…