Голос во тьме
Шрифт:
— Помоги! — гаркнул Дей рядовому. Вдвоем с Борво они скрутили Данан, Дей перенес её на лежак, нашептывая что-то успокаивающее. Борво разобрал в общей шипящей каше что-то в духе:
— Давай, проснись, и пройдет.
Уложив, Диармайд попытался разбудить чародейку. Она отбивалась сквозь сон, а когда, наконец, Дей встряс так, что Данан открыла глаза, схватилась за одежду у себя на груди и свернулась клубком, задрав плечи, будто пряча в них голову. Дей выставил перед собой ладони:
— Тише, тише! Данан! Успокойся! Тихо, — призывал он. —
Он замолчал, уставившись на чародейку и ожидая, пока до неё дойдет. Данан перепуганно уставилась на Дея, с трудом узнавая, потом перевела взгляд на побледневшего Борво. Снова посмотрела на лейтенанта и, трясясь, медленно кивнула.
— Ну вот и хорошо. Ложись спать, я принесу воды, — улыбнулся Дей, глянул на Борво и мотнул головой в сторону полога.
— Дело не в воде, да? — уточнил бугай, оказавшись с лейтенантом на улице.
Конечно не в воде, молча кивнул Диармайд. В любом шатре валяется мех с водой, и частенько не один.
— Значит, то, что я слышал, правда?
Диармайд нахмурился:
— А что ты слышал?
— Ну, что если бы не командор, она бы погибла. Он-де спас её, но, похоже, от прошлого не отвертишься.
«О, ты даже не представляешь, насколько прав!» — горько усмехнулся Дей в собственных мыслях.
— Вроде того! — бодро улыбнулся он здоровяку. — Ладно! — шарахнул Борво по плечу. — Отлично посидели! Заходи еще. И лучше, когда Данан будет в сознании.
Борво посмотрел на Дея, не зная, как сказать, что все понял.
— А какая разница? — спросил он, и Дей расслабился: этот смолчит.
Отрядив Борво, Дей вернулся в шатер, схватил мех и присел рядом с Данан:
— Давай, надо попить, — прошептал он, укладывая её голову себе на колено. Слишком много потрясений на один короткий этап времени, подумал Дей. Одно посвящение стоит целой жизни (он по себе помнил многочисленные спонтанные боли, спазмы, судороги, от которых не мог спастись почти месяц), что говорить об остальном?
Утром пятого дня стоянки Дей растолкал Данан с какой-то озабоченной физиономией.
— Дей? — Спросонья Данан была похожа на взъерошенную обитательницу курятника, в который забралась лиса. К тому же еженощные вылазки в стан врага выматывали куда сильнее, чем чародейка ожидала вначале предприятия. Однако, покуда королю докладывали об успехах, тот был доволен. Редгар от личного контроля теперь воздерживался. Но о цене, какую командор каждый вечер платил за незнание, что происходит с Данан, наверняка знала только Алара. Знала — и дико, неистово злилась.
— Поднимайся скорей. — Дей потряс Данан за плечо. — Я думаю, день будет непростым.
В другой ситуации Данан могла бы поинтересоваться, с каких пор лейтенант подался в оракулы, но, учитывая, что взволнованным на её памяти Диармайд еще не бывал, Данан оставалось прислушаться. Она быстро облачилась (Дей отвернулся), отошла к обозным частям (Дей дождался у шатра), умылась (Дей полил из меха с водой), размяла шею и плечи (Дей вынес из шатра посох). Данан приняла орудие без задней мысли, а потом вдруг опомнилась, вытаращилась на Диармайда, отступив на шаг. Мужчина почуял, как чародейка вся напряглась — и напрягся в ответ, чтобы если что тут же блокировать заклятие. Однако его не последовало. Настороженно, словно в клетке с волком, Данан отступила еще на шаг, расслабляя поочередно плечи, ноги, живот. Дей заметил.
— Ну, хоть что-то, — улыбнулся лейтенант и подмигнул.
Завтракали они за общими кострами смотрителей. Борво подсел тут же. Выглядел он хорошо, хотя жесткие темные волосы топорщились больше обычного. Вдалеке на востоке, среди холмов, покуда хватало глаз, толстой шалью стелилась пыль.
— Наконец-то, подкрепление, — обронил Борво. Он сказал ровно, будто невзначай, но Дей слышал в словах соратника облегчение. Что ж, он и сам был рад: парталанцы теперь будут вести себя более мирно.
— Очень вовремя, — заметила вслух Данан: вчера караульные уже ждали вмешательства даэрдинских колдунов в их службу (сплетню про проклятую местность шпионы Молдвинна то ли так и не пустили, то ли парталанцы в неё не поверили). Ей кое-как повезло уйти от арбалетного болта, когда их погнали назад, к возводимым укреплениям на вершине холма. Но вот магу из-под командования Молдвинна не повезло, и единственный адепт Дома Кошмара в армии короля Драммонда теперь находился на попечении целителей.
Войско, взметавшее пыль, достигло лагеря меньше, чем через час. Стоило воеводе спешиться и шагнуть к шатрам командования, Данан, побелев, отшатнулась. Ноги сами по себе сделали несколько шагов назад, стараясь скрыть хозяйку от глаз прибывших.
— Данан? — Борво обернулся, наблюдая её нелепый маневр.
Данан судорожно вскинула глаза, прижала палец к губам и скрылась среди шатров, надеясь поскорей добраться до того, который они делили с Диармайдом.
Однако трусливо спрятаться ей не дали: Драммонд, учтивый, но сотрясающий воинской прытью и напором, по-мужски обнялся с лордом Эйнселом Таламрин, заметил, что ждал его раньше и послал за Теганой, «которую тут все отчего-то зовут просто Данан».
Они встретились у центрального костра, поскольку Редгар и Драммонд все еще сидели здесь, обсуждая новые донесения с отдаленных берегов и дальнейшие действия армии. И потому что, узнав о приближении подкреплений с раннего утра, Драммонд пожелал завтракать не в шатре, а среди людей, чтобы, когда будет нужно, он мог лично и не затягивая поприветствовать командующего.
Отец выглядел точь-в-точь таким, каким Данан запомнила его в день свадьбы и каким надеялась позабыть с раннего детства: телосложением Эйнсел более всего напоминал Брайса Молдвинна, глаза его были темны, как и алчная душа, но отливали здравомыслием, какое присуще всем прагматичным людям. Волосы были медно-рыжие, немного светлее и ярче, чем у самой Данан, и при этом с седыми «перьями» вдоль висков и на затылке.