Голос Земли
Шрифт:
– Как же вас зовут на самом деле?
– Эн-Сюн. Мы, кореянки, нередко берем себе сначала западное имя, а затем восточное, тем самым демонстрируя свою открытость по отношению к западным ценностям. Я родилась в Сеуле двадцать семь лет назад. Мой отец Эбен – признанный специалист в области акупунктуры.
– Это он научил вас определять состояние здоровья людей по ушам?
– Он знаменитость не только у нас на родине, но и во всем мире. Именно он первым показал всем акупунктурный меридиан. Моя мать Сун-Бок тоже врач, рентгенолог. Это она помогла ему сделать открытие мирового уровня. Поэтому, если я скажу,
– Показал акупунктурный меридиан?
– Да. Благодаря радиоизотопному индикатору собственного изобретения и специальным сканерам. На данный момент успешные опыты проведены только на шимпанзе, но все уже убедились, что в организме существуют энергетические линии, не имеющие ничего общего ни с нервами, ни с венами.
Рядом, чуть ли не задевая их крыльями, пролетела стайка летучих мышей. Девушка инстинктивно закрылась от них руками. Давид встал, отогнал их и вновь сел напротив.
– Родители хотели, чтобы я продолжила их работу и получила образование врача, специализирующегося на акупунктуре, в полном соответствии с традициями наших корейских предков.
– Я всегда думал, что это китайское искусство.
– До Китая оно существовало в Индии, а туда, по моему убеждению, пришло из Кореи. Доказательства тому я обнаружила во время своих археологических исследований.
– Но акупунктурой вы заниматься не захотели?
– Мой отец точно такой же, как вы: считает, что все придают слишком большое значение прошлому и совсем недостаточное – будущему. Корея, страна с довольно болезненным прошлым, вообще предпочитает глядеть прямо перед собой и не оборачиваться назад. Отец считает, что археология совершенно бесполезна и что не надо отнимать у старых костей и городов их драмы и тайны.
– Ваши родители – мудрые люди.
Девушка разложила горячую лапшу по тарелкам и открыла два пакетика красного соуса.
– Они слишком добры, слишком умны, слишком великодушны. Но они стали мне невыносимы. Успех, которого они добились, чрезмерен. Плохо иметь родителей-тиранов, но еще хуже – отца и мать, не вызывающих ничего, кроме восхищения. Я никогда не смогу повторить их свершения, равно как и найти свою большую любовь, потому что они, помимо прочего, еще и обожают друг друга. Разве для людей нормально целоваться на людях, когда им уже перевалило за шестьдесят! Во мне они души не чают. Такое ощущение, что меня все время мажут липким медом.
Услышав о ее столь нетипичной проблеме, Давид расхохотался.
– Понимаю, у меня тоже был отец, дорасти до уровня которого считалось невозможным. Найти в таких условиях свой собственный путь – задача почти непосильная.
– Нет ничего хуже, чем иметь идеальных родителей, обожающих друг друга. Как жить? Как найти свою половину? Как добиться успеха в профессии? Не говоря уже о том, что для всех я была лишь «маленькой Ким».
– Обычно жалуются на недостойных родителей, поэтому мне странно слушать человека, которого не устраивает то, что его отец и мать «идеальны».
– Не смейтесь, это действительно было невыносимо. Едва достигнув совершеннолетия, я тут же уехала из Сеула в Париж и посвятила себя археологии. Передо мной стояла амбициозная цель: если мои родители смогли понять язык тела, то я должна превзойти их и понять язык нашей планеты.
– А я присудил вам премию, чтобы вы могли двигаться вперед по избранному пути.
Они стали есть лапшу, давясь и смущаясь неаппетитным видом блюда, которое с трудом лезло в горло.
– Вашей помощью я воспользовалась, чтобы провести исследования у себя на родине. Бригада, проводившая земляные работы, случайно наткнулась на руины храма, построенного за две тысячи лет до Рождества Христова. По сути, они обнаружили первый уровень пирамиды. От нее осталось лишь несколько нижних этажей, но я тут же подумала, что это может быть гробницей Тангуна, которого многие считают основателем корейской цивилизации.
– Впервые о таком слышу.
– Это одна из наших основополагающих легенд. Если вкратце, то Хванин, бог Неба, послал на землю своего сына Хванунга, который впоследствии построил на вершине горы Пэктусан Волшебный город. Как-то раз к Хванунгу пришли тигр с медведицей и спросили, как им стать людьми. Сын повелителя Неба дал им зубчики чеснока и листья полыни, наказав уединиться в темной пещере, пять дней питаться только ими и больше ничего не есть. Тигр не выдержал столь строгого режима и сдался. Но вот медведица с честью прошла через испытание и двадцать дней спустя превратилась в женщину, которую нарекли Унне. Тогда она вышла замуж за Хванунга, и у них родился мальчик, Тангун.
– Как странно, мы говорим о Корее у подножия Сфинкса, в самом сердце Египта.
– Наоборот, это восхитительно! Все древние легенды тесно связаны друг с другом. Что же касается Тангуна, то позже он основал первую корейскую династию, государство Кочосон, столица которого располагалась на месте нынешнего Пхеньяна.
– Жаль, сегодня там правит тоталитарный диктаторский режим Севера.
– Рано или поздно, но две Кореи обязательно воссоединятся, на этот счет у меня нет ни малейших сомнений. Однако речь не об этом. У нас и сегодня существует культ поклонения Тангуну, называется он Чхандогья. На горе Пэктусан в его честь построен мавзолей, но я, узнав о пирамиде неподалеку от Сеула, поняла, что настоящая усыпальница находится именно там. Я спустилась вниз и обнаружила фреску, которую показывала вам на фотографии.
– И какие же послания здесь передаются, как вы думаете?
Она достала несколько снимков.
– Присмотритесь к изображению, здесь все яснее ясного. Корейская пирамида, где был похоронен Тангун, является передатчиком средних размеров, а те, что обнаружены в Китае, Боснии и Мексике, – маленькие передатчики.
– А как насчет пирамиды Хеопса?
– Это уже исполинский передатчик. Не исключено, что уникальная модель, по крайней мере на сегодняшний день. А они хотят ее взорвать…
Давид посветил на фотографии.
– Я убеждена, что наши далекие предки были мудрецами и умели разговаривать с Геей.
Разговаривая, они соскребли со дна кастрюльки остатки лапши, на вкус чем-то напоминавшей карамель. Гипатия заговорщически подмигнула Давиду:
– С вами все в порядке, профессор? Вы хорошо себя чувствуете? Не жалеете, что поехали со мной?
Ученый покачал головой.
– Погода здесь лучше, чем в Париже.
Он отогнал нахлынувшее чувство вины перед детьми, тройняшки остались так далеко, и повернулся в сторону пирамиды Хеопса.