Голос
Шрифт:
Развлечений во дворце было немного. Пираты привозили всякие новомодные штучки, компьютеры, планшеты, видеофоны и центры развлечений, но в подземелье энергия была на вес золота, поэтому из электронных устройств работали лишь единицы. И те у Забира и его приближенных. Свободное время девушки проводили, укладывая волосы, нанося макияж, делая маникюр и рисуя на теле узоры. Рива же днями просиживала в своей комнате, читая все, что попадалось под руку. Во дворце за неполную сотню лет скопилось много всякого разного добра, добытого в набегах или привезенного с личными вещами пленников.
Риве исполнилось
Рива, читая Коран и заучивая намазы, никак не могла понять, что за религия царствует на Эпсилоне. Неестественный сплав ислама и каких-то странных языческих вакханалий. Паранджи, многоженство, судный день, соблюдение постов — это понятно. Но в то же время существовало рабство, проституция и алкоголь, который с таким воодушевлением употреблял Забир. Наложниц он частенько «одалживал» своим офицерам, особенно надоевших. У господина было две официальные жены, дочери его ближайших сподвижников (потомки из той десятки, что ушли с его отцом из банды Шаха), и около тридцати разновозрастных наложниц. Рива незаметно влилась в эту пеструю толпу, вела себя тихо и кротко, стараясь лишний раз не попадаться на глаза. Пела, когда приглашали на вечеринки, а в остальном отсиживалась в своей комнатке.
Никто не вспомнил о ее шестнадцатилетии, она сама отметила день рождения куском пирожного и стаканом сока.
Ривальдина. Так ее назвала мама. Ахмет упирался, хотел что-то более традиционное. Рамиля или Салима. Но мама (тогда еще любимая жена) настояла. Теперь Рива носила странное, длинное, непонятное имя — единственный подарок от мамы, кроме своего рождения. Она крепко держалась за него, повторяя «Ривальдина, Ривальдина», словно это хоть на секунду могло вернуть ей маму.
Поздно вечером в дверь громко постучали. Рива резко захлопнула книгу, сердце тревожно екнуло.
— Господин зовет! — Рявкнул Жак, заглянув в комнату.
Бледное лицо молодого слуги выражало любопытство. Он был почти ровесником Ривы. Привезен еще пятилетним мальчишкой из какого-то набега, а сейчас работал в гареме на побегушках.
— Быстро одевайся.
— А что ему нужно, не знаешь? — осторожно поинтересовалась та, опасаясь худшего, из-за чего Забир мог позвать ее к себе.
— Они там празднуют, — услышав это, девушка облегченно выдохнула, накидывая широкую накидку и укутывая голову. — Тебя петь зовут. Там такое творится…
Жак придержал дверь, Рива выскользнула из комнаты и быстро пошла по коридору, слушая вполуха Жака и попутно вспоминая сплетни, которые ходили по гарему на протяжении последних нескольких дней.
Два дня назад Забир совершил особенно удачный налет на планету второго круга, что само по себе являлось чудом (до этого они нападали только на отсталые планеты третьего). В этом им помог какой-то новый наемник. Вроде как переметнулся в банду Забира из космической полиции два месяца назад. Поговаривали, что на службе его сильно обидели, то ли обошли при повышении, то ли не заплатили гонорар, то ли подрался с начальником. Не столь важно. Важно то, что он пообещал им отомстить. Навел мосты через дальних знакомых с Тариуса и поджидал Забира у информатора. Там они и встретились.
Новоиспеченный пират сразу же сдал пиратам военную базу с техникой и как первый взнос привел новый
В гареме ходили самые разные слухи о новом офицере. Забир долго и тщательно его проверял, тестировал. В том числе и на детекторе лжи. Тот прошел все проверки. И последним испытанием стал совместный налет на планету Руна 2.
И теперь они праздновали… Танцы, музыка, полуобнаженные наложницы, великолепные напитки и кушанья. Риву позвали, когда все уже хорошо напились, и Забир похвастался, что у него есть своя оперная певица, талант, самородок.
Рива прошла через всю комнату и остановилась в центре, не доходя до лежащих на подушках мужчин около пяти метров. Она специально одела самую темную и закрытую паранджу, хотя во дворце можно было ее не носить. И сейчас, стоя перед пьяными мужчинами, Рива боялась. Такие вот оргии часто плохо заканчивались и для нее в том числе. Забир становился зверем, грубым, жестоким. Он тащил ее к себе в спальню, и ей не всегда удавалось увернуться, спрятаться или отвлечь его внимание.
— Чего желаете, господин? — покорно произнесла девушка, склонив голову.
— Спой, детка, что-нибудь такое…
Забир уже плохо ворочал языком. Он сидел, согнув под собой ноги и откинувшись на подушки, грузный, бородатый, неряшливый, обнимая одной рукой Анни, свою фаворитку. По другу сторону сидел незнакомый худощавый мужчина. «Наверное, тот самый предатель», — подумала девушка.
Мужчина со стороны тоже казался пьяным, но только с первого взгляда. Со второго становилось ясно, что это только маска. Глаза смотрели внимательно и настороженно, и, казалось, не упускали из виду ничего вокруг. Расслабленная поза, бокал в руке, издевательская ухмылка на тонких губах и арктический холод во взгляде — таким он показался Риве.
«Обычный наемник. Через паранджу он меня не увидит», — заметив долгий взгляд в свою сторону, подумала она.
— Ну! — капризно крикнул Забир. — Давай же, пой! Развлеки нас!
Девушка глубоко вздохнула и взяла первую ноту. Чистый чарующий звук разлился в огромном зале. Она решила спеть «Балладу о рыцаре», любимую песню мамы, которую та пела, когда была в грустном настроении. Песня повествовала о прекрасной даме, запертой в башне, и о доблестном рыцаре, спешащем ей на помощь. Принцесса долгие годы ждала спасителя, волосы ее белели, на лице проступали морщины, а рыцарь все не ехал, и не ехал… Ветер путал дороги, злой дух поворачивал на распутье коня не в ту сторону, ржавел меч и в итоге рыцарь приехал слишком поздно — девушка умерла от старости.
Маленькая Рива не понимала, кто такие рыцарь и принцесса, но послушно заучила наизусть стихи и сейчас по памяти восстанавливала мелодию. Возможно, получилось не очень точно, но зато проникновенно и свежо. Ее интерпретация арии была так восхитительна, что мужчина, сидевший рядом с Забиром, после первых же нот подался вперед всем телом и до конца песни не отрывал взгляд от паранджи. Бокал с вином был забыт, все мысли вылетели из головы, остался только он и певица в пустом зале.
Вокруг все замерло. Воздух, казалось, накалился и завибрировал от сильного высокого голоса девушки, хрустальных переливов, немыслимых взлетов и падений. Этот голос швырял в бездну и поднимал на крыльях в небо. Он заставлял трепетать сердце и стремиться совершить подвиг. Он брал в руки сердце и вынимал его из груди, вместе с кровавыми обрывками души.