Голоса лета
Шрифт:
В гостиной мало что изменилось за время ее отсутствия. Те же шторы, те же чехлы на стульях. Те же диванные подушки, что когда-то выбрала ее мать. Несколько новых украшений, одна-две новых картины…
— Тременхир. Ага, вот. Пенварлоу два-три-восемь.
Габриэла, державшая наготове карандаш, записала номер.
— И это мистер…
— Нет, не мистер. Адмирал. Адмирал Д. Д. Хаверсток.
— Пенварлоу, — произнесла она и добавила беспомощно: — О боже.
— Что-то не так?
— Я поеду туда на поезде. Только не знаю, на какой станции сходить.
— А я вам скажу.
И сказал.
— Откуда вы знаете?
—
— Потрясающе.
— Не то слово, — весело отозвался он. — Все время лил дождь.
Габриэла покинула гостиную, взяла свои вещи и потащилась вверх по лестнице. На первой лестничной площадке бросила на пол свой рюкзак и прошла в гардеробную отца. Там пахло, как всегда, лавровишневой водой. Она открыла шкаф, потрогала его одежду, прижала к щеке рукав его твидового пиджака. Ее взгляд упал на зачехленную удочку, стоявшую в углу. На откинутой крышке секретера лежали в упорядоченном беспорядке какие-то бумаги, корешки чековых книжек, неоплаченные счета. На комоде стояли ее фотография столетней давности и ужасный рисунок, что она однажды нарисовала для него. А еще фотография… Лоры? Не студийный портрет, а увеличенный снимок, на котором смеющаяся Лора была запечатлена в неформальной обстановке. Густые темные волосы, темные глаза, обаятельная улыбка. Вид у нее был очень счастливый.
Твоя жена в Тременхире завела интрижку с Ивэном Эшби.
Габриэла вышла из гардеробной, затворила за собой дверь. Подхватив рюкзак, стала подниматься на последний этаж. «Твоя комната всегда будет твоей, — пообещал ей отец. — Будет ждать тебя». Она открыла дверь, вошла. Ее кровать, ее книги, ее медведи, ее кукольный домик. На стенах иллюстрации Беатрикс Поттер, [40] шторы в бело-голубую полоску.
Рюкзак с глухим стуком бухнулся на пол. Она сбросила туфли, откинула покрывало на кровати и легла. Одеяла были мягкие и теплые, более уютные, чем любая простыня. От усталости Габриэла не могла уснуть, лежала и смотрела на потолок.
40
Беатрикс Поттер (1866–1943) — английская детская писательница и иллюстратор своих книг. Автор сказок о кролике Питере.
Твоя жена в Тременхире…
Она так устала, что даже плакать не могла. Габриэла закрыла глаза.
Позже она встала, приняла горячую ванну, оделась. В другие джинсы, в другую футболку, вытащенные из рюкзака. Мятые, но по крайней мере чистые. Она взяла свою сумочку на длинном ремешке и вышла из дома. За углом находился банк, услугами которого всегда пользовались ее родители. Она попросила встречи с менеджером, показала свои документы, и ей позволили обналичить чек. Когда у нее в кошельке появились деньги, она почувствовала, что голодна как волк. Она нашла гастроном, купила свежий хлеб, сливочное масло, пакет молока, паштет и полфунта помидоров. Вернувшись на Эбигейл-креснт, она выложила продукты на кухонный стол, на скорую руку приготовила себе обед, поела. Почти половина четвертого. Она прошла в гостиную, позвонила на вокзал Паддингтон, забронировала спальное место на ночной поезд. Теперь оставалось только ждать.
Она выходила на конечной
Часы на перроне показывали половину восьмого. С платформы она прошла во двор, прилегавший к зданию вокзала. На некотором удалении виднелась гавань, заполненная рыболовецкими и небольшими прогулочными судами. На стоянке такси дожидались пассажиров две-три машины. Она подошла к первому такси и попросила водителя отвезти ее до Тременхира.
— Багаж есть?
— Только это.
Габриэла открыла дверцу такси, села в машину. Таксист поставил на сиденье рядом с ней ее красный рюкзак.
— Это далеко? — спросила она, когда водитель начал выезжать на дорогу, пролегавшую за вокзалом, а потом повернул в том направлении, откуда прибыл поезд.
— Нет, пару миль. Приехали в гости к адмиралу?
— Вы его знаете?
— Нет, не знаю. Но слышал о нем. Красивый у него дом.
— Надеюсь, они уже встали. Я не сообщила о своем приезде.
— Дома наверняка кто-то будет.
Город уже остался позади, они свернули на извилистую дорогу и покатили вверх по холму. Вокруг лежали поля, тут и там были разбросаны фермы, цвел дикорастущий рододендрон. Они доехали до деревни.
— Это Пенварлоу.
Потом ворота, короткая подъездная аллея, и ее взору предстал роскошный каменный особняк в стиле елизаветинской эпохи.
Они затормозили перед парадным входом. Дверь была наглухо закрыта. Сбоку висел железный шнурок колокольчика, но Габриэла сомневалась, что решится позвонить и разбудить полный дом спящих людей.
— Высадите меня здесь, я подожду.
— Давайте объедем дом, посмотрим, может, кто есть.
Такси тронулось с места, медленно проехало в арку, завернуло во двор за домом. Никаких признаков жизни. Габриэла вылезла из машины, вытащила свой рюкзак.
— Не беспокойтесь, — сказала она водителю. — Дальше я сама. Сколько я вам должна?
Он назвал цену. Она расплатилась, поблагодарила. Таксист дал задний ход, осторожно выехал со двора, потом через арку. Габриэла услышала, как такси покатило прочь из Тременхира. Стоя во дворе, она пыталась решить, как ей быть дальше. Тишину нарушил скрип открывающегося окна.
— Кого-нибудь ищешь? — спросил мужской голос.
Голос раздался не из большого дома, а из маленького, что находился напротив, в глубине двора. По обеим сторонам от его двери стояли кадки с розовой пеларгонией. Из окна верхнего этажа, держа руки на каменном карнизе, высунулся мужчина. Возможно, он был полностью обнажен, но Габриэла видела только его голову и верхнюю часть торса.
— Да, — отозвалась она.
— Кого?
— Миссис Хаверсток.
— Придется выбирать. У нас здесь две миссис Хаверсток. Которая тебе нужна?
— Миссис Алек Хаверсток.
— Подожди минутку, — сказал голый мужчина. — Сейчас спущусь и открою тебе.
Габриэла с рюкзаком в руках прошла через двор к его дому. Долго ждать не пришлось. Мгновением позже дверь отворилась — по-видимому, ее вовсе не запирали, — и на пороге появился хозяин дома — босой, с голыми ногами, но в синем махровом халате, так что вид у него был вполне благопристойный. На ходу он завязывал пояс. Он был небрит, волосы на голове стояли торчком.