Голоса пьеса ч2
Шрифт:
Друг.Когда я подъехал к будке, то увидал такую картину: приятель, трясясь от хода и плача, держит за шкирку кота и периодически бьет его по морде. А кот шипит и карябает когтями голый живот обидчика.
Кот.А все оттого, что меня вначале не накормили.
Буковский.Вот типичный пример индуцированной лажи.
Норберт Винер.Всемогущество и всепроникаемость — это свойство примитивных систем управления. С кибернетической
Бердяев.Бог — это творчество и свобода.
Лосев.Да, да, свобода. Но я же говорил вам еще до вашей высылки Лениным на философском теплоходе и до моего заключения в концлагере: "Конечно, свобода, но прежде всего судьба!" Почему я не погиб на лесоповале, а "сдохну", да-да, сдохну в 93 году здесь, на Арбате? Потому что судьба. Тут греки правы.
Александр Лазаревич.Революция, конечно же, плохо. Но если бы не революция, ты бы не появился на свет.
Я.Почему?
Александр Лазаревич.Потому что твоя мама, дворянка, не могла бы выйти замуж за еврея.
Я.Ерунда какая-то. Евреи, дворяне. Кто все это придумал?
Лена Кацюба.А если бы не Вторая мировая война, я бы тоже не могла родиться. Во время войны моя мама, выпускница московского иняза, была мобилизована в армию. Так она попала в Тбилиси, где и встретилась с моим отцом, строевым командиром капитаном Кацюба.
Я.Это что, но вот как твоя мама со своим вторым мужем оказалась в том же доме. В том же подъезде, на том же этаже, где жила моя мама с Алексеем Евгеньевичем, хотя я жил в общежитии, а ты у бабушки.
Лосев.А я что говорю. Свобода, конечно, свобода, но прежде всего судьба.
Анекдот.Еврей — это призвание. Русский — это судьба.
Я.Русские не сдаются, но умирают. Евреи умирают, но издаются.
Кот.А сиамские коты не умирают и не сдаются.
Жегалов.А ты бы помолчал, извращенец!
Кот.От такого слышу! Между прочим, я хожу прямо в унитаз в отличие от некоторых, которые всегда промахиваются.
Кошка Юта.Гавняка!
Я.Что?
Марина Розанова.Гавняка. Это она говорит, когда ей что-то очень не нравится.
Я.А что ей нравится?
Марина.Стихи Пушкина, детские считалочки, чижик-пыжик — может слушать часами.
Я.А Хлебников или
Кошка Юта.Гавняка!
Я.Ну, прямо как поэт Михаил Светлов, или советская критикесса, или критик Рассадин. Теперь я точно знаю, что такое классика. Это кошачья поэзия.
Кошка Юта.Гавняка!
Черкасов (в роли академика Дронова).Глупый я человек. Хлопотал, суетился. Забыл, что после смерти все остается людям.
Я.Все остается ледям. В союзе писателей до сих пор существует союз писательских вдов. Из некоторых жен получаются очень хорошие вдовы. Их называют жопис — жены писателей. А писательские дети — писдети. А издательства — писдательства. А издатели — писдатели.
Ректор.Кому-нибудь нужен ректорский заказ? Тут сгущенка — мне нельзя. Кофе — мне нельзя. Сахар — мне нельзя. Икра — мне нельзя. И бутылка водки — мне нельзя. А мандарины можно, но они гнилые и не люблю.
Пушкинист.Тут за стеной, в парткоме, где вас обсуждать будут, рассматривали жалобу жены на заведующего кафедрой эстетики Осипова. А дело было в преддверии столетия Ленина. Тогда, помните, даже в колбасе цифра 100 была выложена салом.
Я.Как же, помню. Мыло "По ленинским местам". А что в письме?
Жена.Мой муж снохач. Он живет со снохой и даже не скрывает этого от меня.
Парторг.Дальше будем зачитывать? Ну, какие будут соображения, товарищи?
Гнетущая тишина.
Парторг.Может, вы что-нибудь скажете, товарищ Осипов?
Осипов.Скажу. Вот я смотрю на вас... О чем вы все думаете?
Парторг.Как о чем? О снохачестве.
Осипов.А у меня все мысли сейчас о нем.
Парторг.О ком?
Осипов.Вот вы спрашиваете... А у меня вопросов не возникает. Я могу думать в эти дни только о Ленине. Как быть достойным его идей? Как донести их до студентов, не растерять.
Я.Ну, и чем все закончилось?
Пушкинист.Перенесли на другое время — после столетнего юбилея. А там замяли.
Рабинович.Вызывают коммуниста в партком. Мол, жена на вас жалуется, что вы не выполняете супружеских обязанностей. "Но я импотент"!" — "Прежде всего вы член партии, а уж потом импотент".
Буковский.Лажа ходит косяком.
Частушка.