Голоса выжженных земель
Шрифт:
– Дядя Володя, ты издеваешься? Откуда тут поезд?!
– Я ж тебе говорил, здесь испытательный жэ-дэ полигон. Все оттуда.
– Черт! Я спрашиваю, почему оно функционирует?! – Никита вышел из себя, немногословность обычно разговорчивого Володи начинала не на шутку бесить.
– Вот бы знать… Самому не верится. Предлагаю посмотреть поближе…
– БЛУДА! – детектор беды сработал у Ника со скоростью, значительно превосходящей скорость света.
– Не сомневаюсь. Только я для смеха спросил, выбора-то нет, – рельсы по-любому пересекать придется.
Подъезжая к
– Мы больше не боимся привлекать внимание?
– Никитос, ты от злости тупеешь! – Володя попытался постучать указательным пальцем по юношескому лбу, но Ник увернулся. – В этом месте каждую минуту проносятся поезда, боюсь, на их фоне мы выглядим недостаточно эффектно и привлекательно.
«Волк» остановился в двадцати метрах от железной дороги. Арех не стал глушить двигатель и, подхватив автомат, засобирался наружу.
– Ты куда? – в голосе пассажира послышалась паника.
– Сам же спрашивал, как оно функционирует, – хочу разобраться.
– А мутанты?
– Я быстро. Если забота о моих жизни и здоровье входит в круг твоих бизнес-интересов, от прикрытия с тыла я не откажусь. – Оказавшись на свободе, Володя ехидно добавил: – Но ежли ссыкотно, то сиди в машине, обойдусь своими силами.
– Сволочь! – оскорбление предназначалось беспокойному спутнику, которому никак не сиделось в уютном нутре броневика, однако до адресата оно не дошло – тот уже бодро вышагивал вдоль насыпи и ничего слышать не мог. Трижды обматерив нездоровое любопытство престарелого искателя приключений на свою немолодую задницу, Ник вылез из машины. За Арехом он не пошел, предпочел занять позицию рядом с «Волком» – мало ли что, отсюда и огнем прикрыть можно, и до спасительной брони недалеко.
Поезд приближался. Занятый осмотром окрестностей Никита не сразу его заметил, он-то ждал громового перестука колес, оглушающих гудков и прочих шумовых эффектов, однако состав приближался в полной тишине, не нарушая тягостного безмолвия ночи ни единым звуком.
Ник с мстительным злорадством отметил, что ненормальное поведение поезда произвело на Володю некоторое впечатление. Арех, похоже сам того не замечая, попятился подальше от путей и опомнился, лишь когда оказался рядом с юношей.
– Ссыкотно, дядя Вова?
Тот не ответил. Только недобро зыркнул зеленоглазым ПНВ и занялся своим дозиметром. С чего вдруг старший товарищ озаботился показаниями прибора, Ник не разобрал, но главное, дозиметр молчал, а все остальное – старческая блажь непоседливого криминального авторитета.
Вспомнив о неоднозначной трудовой деятельности своего спутника – а в последнее время этот нелицеприятный факт из биографии Володи начисто выветрился из головы юного Кузнецова, других забот хватало с лихвой, – Ник пообещал себе выведать побольше подробностей из жизни преступного элемента по фамилии Санников.
Его размышления прервал внезапно оживший дозиметр: затрещал с такой силой и громкостью, что Ник вздрогнул и мигом забыл о данных себе обещаниях.
– Что случилось?
– Дуй
– А ты?
– Дуй, говорю! – Володя замахал руками. – Я сейчас!
Дождавшись поезда, Арех подхватил что-то с земли – кажется, это был камень – и бросил в сторону проходящего мимо состава. Булыжник беспрепятственно пролетел сквозь грузовой вагон и приземлился на противоположной стороне насыпи. Узнав все, что он хотел, Володя кинулся к броневику.
– Твою мать! – лязг закрывающейся двери не перекрыл крепкий матерок в исполнении старшего товарища. – Твою мать, – повторил он уже в тишине. – Дозиметр чуть с ума не сошел, там форменная Хиросима с Нагасаки в одном флаконе!
– Кто?
– Забей. Ты понял, что мы только что видели?
Ник серьезно кивнул:
– Я слышал о поездах-призраках, но никогда…
– Я тоже. Думал, брешут, болезные. Ну, и как тебе?
Парень неопределенно пожал плечами:
– Хрен его знает. Я в мистике не особо разбираюсь. Если начать о всех этих дурных чудесах думать, то голова вспухнет… Меня, если честно, пока больше жажда мучает. Вот напьюсь, тогда уже мозг ломать буду, что да как.
Володя стянул с лица ПНВ и с удивлением взглянул на молодого товарища:
– Молодец, юнга! Меня в дрожь бросает, а тебе все по боку… В наше время говорили, «респект тебе и уважуха». Без балды. Может, у вас, ну, у тех, о ком я зарекся говорить вслух, иммунитет к подобной херне? Стариков колбасит, а вы…
– Дядя Вова, поехали отсюда, – Ник чувствовал, что восхваляемое Арехом хладнокровие вот-вот оставит его, и торопился покинуть неправильное место.
– Да, конечно. Только давай переждем еще один поезд – очень мне не хочется узнавать, что бывает с теми, кто оказывается на пути призраков, – и поедем.
– Боишься, что он врежется в нас?
– Боюсь – это очень и очень слабенькое слово. А страшно до усрачки – чересчур экспрессивно… Предлагаю компромиссное «опасаюсь непредвиденных последствий», как тебе?
– В меру дипломатично.
Ждать прибытия очередной аномалии долго не пришлось. Едва невиданная ранее спарка из двух электровозов и единственной платформы промчалась мимо путников, Арех направил «Волка» на штурм насыпи. Броневик легко вскарабкался на отлогий подъем, резко перепрыгнул передними колесами первый рельс, миновал второй и вдруг застыл на месте. Что-то щелкнуло под центральной консолью, тут же вырубилась подсветка приборной доски, погасла головная фара. Рычащий дизель умолк на «полуслове».
Никита с Володей переглянулись. Прежде чем прозвучало сакраментальное «едрить!», они несколько мгновений просидели в полнейшей тишине.
– Едрить! – заорал, наконец, Арех. – Заглохли! На самом переезде!
– Так заводи!
– Сучья аномалия! – Володя с размаху врезал кулаком по передней панели. – Даже не крутит!
Насилие ожидаемо не принесло никаких результатов, заглохший двигатель признаков жизни не подавал. Ареху пришлось на ходу менять тактику: он ласково, почти нежно погладил ладонь по рулю. – Давай, «волчара», давай! Не подведи, родной, очень тебя прошу!