Голова оборотня
Шрифт:
– Может, ты и прав. Я жду не дождусь того дня, когда поеду обратно в Лантар. Мне до смерти надоело это путешествие, Легон со своей девкой и их выкрутасы. Я предпочел бы всему этому бой с мерпальцами!
– Не все так плохо. Кстати, звезды бледнеют, кажется, ночь прошла спокойно, слава богам.
Лорт после этих слов, чтобы не спугнуть удачу, пошел еще раз обходить посты. Парб, широко зевнув, вновь услышал храп хвастливого лекаря и удивленно покачал головой. Кроме четверки, спокойно спали лишь будущий жених со своей любовницей, под неусыпной охраной магов и гвардейцев. Остальные путники,
На следующий день, когда отряд остановился в крупном селе, Вилт принялся за обеспечение сохранности трофея от тления. Он раздобыл глиняный жбан, поместил в него голову оборотня и залил ее винным уксусом. Прикрыв сосуд деревянной крышкой, тщательно запечатал его пчелиным воском.
– До Сар Берата доедет в целости, – удовлетворенно потер руки коротышка. Тейрам, следивший за тем, чтобы никто незаметно не зашел на поросший бурьяном задний двор заброшенной полуразвалившейся лачуги, хмыкнул и произнес:
– Ты так и не сказал, каким образом собираешься разбогатеть.
– Сам пока не знаю, – признался коротышка, заворачивая жбан в плотную парусину, – сначала надо осмотреться, чтобы не прогадать. Здесь спешка ни к чему. Я обдумываю идейку о платном страхе, но окончательно определюсь в столице. О, золотой Сар Берат! – мечтательно произнес Вилт.
– Да, и знаешь, давай-ка до Сар Берата будем помалкивать о нашем сокровище. Еще несколько дней неведения Мерги и Хемилону не повредят. Помоги мне положить! Тейрам поднял крышку небольшого походного сундучка, и Вилт уложил горшок на выстланное соломой дно. Потом уложил большую охапку сена вокруг жбана, чтобы обезопасить его от дорожной тряски и случайных падений и закрыв крышку, запер на небольшой замок ларморской работы.
Мерги, обсуждавший с Хемилоном последствия династического брака для соседей, подозрительно уставился на друзей. Тейрам нес сундучок, а коротышка как обычно потчевал его болтовней.
– Что это у вас там? – не преминул спросить сапожник.
– Я решил, что листья древогрыза лучше хранить под замком. Не забывайте, что эта ягода растет только здесь, на границе. В столице ее можно продать любому владельцу травяной лавки. Деньги, конечно, небольшие, но и они не помешают. А потом нам не придется думать, где хранить золото Белха.
Сапожник только махнул рукой на лекаря и вернулся к прерванной беседе.
Дальше путь до бератской границы проходил без происшествий. Через два дня урманцы подошли через крутые и отвесные Медные горы к знаменитому Волчьему перевалу, после распада империи ставшим на несколько десятилетий логовом оборотней. Сейчас перевал, как и во времена империи, был оживленным торговым трактом между Лармором и бывшей метрополией. Северный ларморский и южный бератский проходы к перевалу блокировались небольшими, но густонаселенными городками, лишь стенами и наличием гарнизонов напоминая раздавшиеся крепости-прародители, которые заложил один из первых императоров.
Миновав Таурис – ларморский город-форпост, отряд через две лиги миновал гранитную стелу с высеченными на ней профилями ларморского и бератского монархов и краткой надписью "Граница между великим королевством Лармор и великим королевством Берат" и оказался на территории Берата. Хемилон скользнул взглядом по плите и вдруг оживился:
– Взгляните на надпись! Готов поклясться, что ее автор бератец.
– С чего ты взял? – спросил Мерги, разглядывая вычурные значки бератского слогового письма.
– Посмотрите, как написан слог "ве" в слове "великим" когда речь идет о Ларморе, и когда упоминается Берат.
– Одинаково, – ответил Тейрам. Лекарь и Мерги поддержали пращника.
– Почти одинаково, – самодовольно поправил Хемилон. – Обратите внимание, что в первом случае в центре слога есть заметная точка, которая отсутствует во втором слоге.
– Изъян материала или след ошибки камнереза, – предположил сапожник.
– Если не знать, что до реформы письменности дедом основателя империи Керсала Великого точки внутри слога ставились при написании прозвищ животных и имен людей из простонародья.
Друзья изумленно переглянулись и громко рассмеялись.
– И люди не возражали? – весело осведомился Вилт.
– Для этого надо уметь читать, – пожал плечам довольный астролог. – А кто из грамотных будет общаться с мужланами? Народные школы появились только при третьем императоре.
– Неужели никто до тебя не обращал на это внимания раньше? – удивился Тейрам.
– Все может быть, – скромно ответил Хемилон. – Старый стиль уже семь веков не используется.
– Может, напишем жалобу ларморскому королю? – с энтузиазмом предложил Вилт.
– Никогда! – бурно отреагировал ларморец. – В этой точке отражена целая история! Заметьте, что стела установлена спустя десятилетия после распада империи. Кто-то из знатоков письма не поленился сходить к камнерезу и распорядиться поставить бессмысленную точку. Скорее всего, это был кто-то из жрецов, – азартно принялся рассуждать астролог. – Бывшая империя кровоточит не только по границам обломков, но и в сердцах людей.
– У меня сердце тоже истекало бы кровью, потеряй я столько жертвоприношений, – буркнул Вилт. – Этим жрецам нужны только власть и деньги.
– Не обобщай! – возразил Хемилон. – Силар и Белх – прежде всего скверные люди. Среди жрецов немало достойных людей.
– Но деньги нам должны именно они, – упрямо гнул свое лекарь. – А с остальными жрецами я не знаком, и знакомиться не собираюсь.
Подъем увеличился. Урманцы начали преодолевать по перевалу Медные горы. Благодаря работам имперских строителей, сильноизрезанные склоны горной дороги были по возможности сглажены. Кое-где покосившиеся вертикальные каменные столбы с выбитым изображением льва – символом Бератской империи отчитывали расстояние до Сар Берата. Путники ночевали не на пронизывающих ночных ветрах, а в относительно удобных каменных постоялых дворах.