Головокружение
Шрифт:
– Алиция?
– Добрый вечер, Даша.
– Я не поздно?
– Все в порядке. – Голос веселый, а фоном служат негромкая музыка и взрывы смеха. – У меня тут небольшой прием.
– Я… – Даша замолчала, совершенно не представляя, как продолжить. – Я…
– Вы чем-то расстроены?
«Мой муж не назвал меня своей мечтой».
– Невеселый вечер.
– И вы решили позвонить мне?
– Да.
– Очень лестно.
«Лестно?! Что может быть лестного в звонке скромного менеджера туристической фирмы? В звонке человека, который обязан тебе служить? Еще скажи, что ты гордишься!»
Но в голосе Алиции не чувствовалось фальши, и Даша, судорожно вздохнув, продолжила:
– Я много думала о нашем разговоре… О мечтах…
– Я забыла предупредить вас, Даша, что есть одна опасность, – мягко перебила девушку Алиция. – Бывает так, что исполнение мечты в корне меняет дальнейшую жизнь.
– Вы об этом знаете?
– Едва ли не лучше всех.
– То есть… то есть мне лучше отступить?
– Ни в коем случае, – уверенно ответила баронесса. – Это решение тоже изменит вашу жизнь, но в худшую сторону.
– А мечта?
– Возможны варианты.
– Вы играете со мной?
– Я хочу быть с вами честной. – Музыка стала громче. – Давайте договоримся так: мы встретимся, еще раз все обсудим и, если ваше решение не изменится, займемся мечтой.
– А вдруг она вам не понравится?
– Тогда я предложу вам другую.
– Вы что сделаете? – От неожиданности Даша едва не выронила трубку.
– Бывает так, что люди мечтают о том, что им совсем не подходит, – негромко ответила Алиция. – Я храню эти мысли и предлагаю их достойным.
– Я – достойная?
– Разве вы не чувствуете себя особенной?
– Последний раз мне говорили об этом родители.
– Но вы, по крайней мере, не забыли. – Алиция помолчала. – Вы знаете клуб «Элегантность»?
– Нет.
– Адрес отыщете в Интернете. Приезжайте в клуб завтра вечером, я буду вас ждать.
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь.
Москва, Ленинградский проспект,
8 июня, среда, 22:22
– Я надеялся, что последние события заставят тебя хоть на время отказаться от этих глупых костюмов.
Князь Темного Двора терпеть не мог светлые наряды Сантьяги, нахально отвергающего привычный и милый навскому сердцу черный цвет. Белый, бежевый, светло-светло-серый, палитра тканей своевольного комиссара никогда не уходила в традиционную семейную мрачность, что вызывало понятное раздражение повелителя. И хотя результата недовольные замечания не приносили, князь не уставал их повторять.
– У некоторых человских племен именно белый цвет символизирует траур, – менторским тоном поведал Сантьяга.
– Планируешь сменить ДНК?
– Подумываю.
– Надоело быть навом? – удивился князь.
– Надоели мелочные придирки.
– Не забывайся!
– Яволь.
– Что?
– Я ответил на одном из человских языков, – объяснил Сантьяга. – Но диалект не местный, поэтому вы меня не поняли.
И присел на краешек стола.
В кабинете князя Темного Двора было… темно. И даже чуть больше, чем просто темно. Собственно, только тьма и наполняла помещение, истинные размеры которого не были известны даже Сантьяге. Тьма, тьма и тьма… Она клубилась и оставалась неподвижной, превращалась в дымку и обретала плотность каменных стен, проникала внутрь, изучая души гостей, или, подобно игривому щенку, вертелась вокруг. Тьма всегда была перед глазами посетителей и постоянно задавала один и тот же вопрос: тебе комфортно? И мало кто мог ответить на него утвердительно.
Вынести тяжесть концентрированной Тьмы дано не каждому…
Единственной в кабинете мебелью было простое деревянное кресло с прямой спинкой, на котором и восседал закутанный в черный плащ с капюшоном повелитель Великого Дома Навь. Но при появлении Сантьяги веселая Тьма всегда рисовала неподалеку от кресла тяжелый дубовый стол, на котором и устраивался комиссар.
Тьма знала, что князю вольная поза Сантьяги не нравится, но никогда не предлагала комиссару ничего другого. Тьма играла…
– Что ты нашел?
– В прошлом Харуги нет ничего подозрительного.
– Этого следовало ожидать.
– Но я должен был проверить.
– Ты должен найти убийцу.
– Подождите, я запишу… – Комиссар опустил руку в карман, словно собираясь достать блокнот, чем вызвал недовольное:
– Не юродствуй.
– Как скажете. – Сантьяга поерзал, удобнее устраиваясь на столе, и легко продолжил: – Алекс де Кантор тоже оказался чист. Я переговорил с Гуго…
– Поверил чуду?
– Почему нет? Сейчас мы плывем в одной лодке, рыжие мечтают изловить убийцу так же сильно, как мы.
– То есть ты убежден, что мы ловим одного преступника?
– На сто процентов.
Князь помолчал, после чего хрипло заметил:
– Преступник – чел, но три Великих Дома не могут его поймать. Это… унизительно. И я догадываюсь, кто мог устроить подобную пакость.
– Я стараюсь не забегать вперед – расследование еще продолжается.
– Ах да… Люд.
– Я уже рассказывал, что его убийство показалось мне странным. Я подкинул зеленым одну интересную идею, и, как выяснилось, помощь оказалась продуктивной. Воевода Ярина, милейшее, кстати, создание, любезно рассказала мне подробности личной жизни обер-воеводы Звонимира. Вам будет интересно – там такие страсти…
– Неинтересно.
– Понимаю. Вам ведь даже посплетничать не с кем.
Из-под черного капюшона донеслось угрожающее рычание.
– Тебя наказать?
– Вы уже наказали, предположив, что я не скорблю по Харуге, – холодно и очень жестко резанул Сантьяга.
По всем законам за этой фразой должен был последовать взрыв, но… Князь хрюкнул, неловко дернул правой рукой, вновь помолчал, после чего пробубнил:
– Не предполагал.
Так он извинился.
– В таком случае следует вернуться к делам, – буркнул Сантьяга. – Ярина рассказала, что два года назад обер-воевода Звонимир овдовел, после чего вторично женился на молоденькой и весьма красивой фее.