Головорез

Долина реки Литтл-Бигхорн, округ Монтана

воскресенье, 25 июня 1876 г. 1:00 пополудни

Стрела вонзилась ему в левый глаз, оперённое древко глубоко вошло в голову, спина, дёрнувшись, выгнулась назад, руки раскинулись широко в стороны, а его конь встал на дыбы, сбросив солдата из седла на землю, так, что у того хрустнули кости, прямо под ноги подполковнику Джорджу Армстронгу Кастеру.

– Где, дьявол его побери, Рено? – заорал Кастер среди усиливающегося шума битвы, развернувшись и выпалив из своего «Уэбли» по несущемуся на него шайену. Выстрел оказался удачным.

Полковник стоял у гребня холма севернее Медсин-Тэйл-Куули, его желтоватые волосы коротко подстрижены, небритые скулы покрыты въевшейся пылью после трёхдневной езды по дикому краю. Пыль покрывала его бакенбарды, бриджи, заправленные в тупоносые кавалерийские сапоги, и красный, с пятнами пота платок, повязанный на шее. Его когда-то белая, с загнутыми широкими полями шляпа, упавшая в пылу схватки, теперь валялась растоптанная в шалфее у его ног.

Тот, кто погибал сегодня, был искусным, хорошо вышколенным кавалеристом, приведшим Седьмой полк к победе в 1868 г., когда, вырвавшись из бушующей бури, они уничтожили лагерь Чёрного Чайника, раскинутый на берегу реки Уошито.

Оказавшийся на месте человека, ранее имевшего репутацию лучшего в армии США усмирителя индейцев, был уставшим, неопрятным солдатом, отчаянно дерущимся за свою жизнь, выкрикивающим команды молодому горнисту, стоящему рядом с ним.

– Плотнее, чёрт вас побери, плотнее!

– Во имя Господа, парни, не бежать! Что это? Поражение?

– Пусть люди Келхауна спешатся и развернутся, как пехотинцы!

Сержант Роберт Хьюджес из роты К держал боевое знамя Кастера.

Развевающееся знамя с красными и голубыми полосами и двумя скрещенными саблями своим присутствием указывало на то, что полковник был на поле брани. Когда Кастер переломил, открывая, свой "Уэбли", чтобы зарядить его патронами 45-го калибра из патронташа на поясе, Хьюджес закричал:

– Иисусе милостивый! Том получил своё!

Капитан Том Кастер, брат полковника, получив удар между глаз, забрызгал кровью и мозгом всего перепуганного знаменоносца.

– Они приближаются сюда! – выкрикнул горнист. – Чёрные, как черти, и их полно, словно травы! О, Боже, мы погибнем!

Вид, открывавшийся Кастеру на индейский посёлок, вытянувшийся вдоль реки, с высокого обрыва, позже известного как Гребень Битвы, ограничивался зарослями высокой сухой травы. Глядя сверху на невероятную резню, продолжающуюся внизу, он понял, что там было гораздо больше жителей, чем он ожидал. Неизвестные полковнику сиу и шайены располагались семью кольцами протяжённостью четыре мили, образованными, когда три союзных племени – каждое ходившее по своей охотничьей тропе, как было ясно по их размерам – соединились вместе незадолго до кавалерийской атаки.

Кастер был заносчивым человеком непомерных амбиций. Командиром, для которого атака и победа были синонимами. Отступление с поля

брани было просто не в его правилах. Три дня назад его следопыты обнаружили свежую охотничью тропу, и тогда он отдал приказ Седьмому полку следовать по ней через опалённые солнцем Волчьи горы к тому месту, где индейцы разбили лагерь. Его план заключался в том, чтобы захватить их врасплох внезапной кавалерийской атакой с двух сторон, и для этого он разделил своих 615 солдат на три батальона. Возглавив лично головной отряд, в то время как колонна Рено должна была напасть с фланга, полковник галопом направил свой батальон на лагерь, где оказались не только те индейцы, которых они преследовали, но также и воины других союзных племён. Его люди оказались в меньшинстве в пропорции один к десяти. "Удача Кастера" отвернулась от него.

Словно пчёлы, вылетающие из улья, сиу и шайены устремились в яростную контратаку. Неистовые сиу, такие, как и Чёрный Месяц, Король Воронов и Гал – Яростный Воин полуодетые устремились из своих типи [1] на строй вооружённых длинными саблями солдат; на некоторых из них были боевые головные уборы равнинных племён, у других были перья в волосах, собранных в пучок, что означало «перерезаю глотки и снимаю скальпы», или разделённых, что указывало на то, что их владелец «перенёс много ран». Шайенские храбрецы, вроде Тупого Ножа, Плоского Бедра и Ледяного Медведя, дико вопили, чтобы заставить врага отступить, некоторые – паля из «винчестеров», другие из более старых, заряжающихся с дула ружей; кое-кто был вооружён луками со стрелами или длинными украшенными перьями копьями, а остальные размахивали двусторонними томагавками. Бешеные Лошади, сиу из племени огалалы – их лошади были украшены отрезанными пальцами, чтобы похвастаться количеством убитых врагов – галопом неслись за Кастером и его отброшенными людьми, разметая белых по склону. Среди облаков дыма, пыли и какофонии битвы Дождь-В-Лицо, Пеммикан, Хэмп и Рождённый Лаской выкрикивали боевой клич «Хока хэй!», в то время как другие улюлюкали или пронзительно свистели. Сиу, которого звали Лёгкое, скакал в вышитой бисером куртке, отороченной человеческими волосами. Санари – безлукие – дрались с бледнолицыми врукопашную, их тела были украшены талисманами, придающими силы: клювами сов, подвешенными на ремешках, или шкурами койотов.

Продвигаясь в этой мешанине из тел, выстрелов, ржущих лошадей, носящихся по полю битвы с пустыми сёдлами, прибыли Скверная Похлёбка, Приходящий Снова, Низкий Пёс, Пятнистый Орёл; в бой вступили Оперённое Ухо, Голые Рёбра, Реющий Ястреб и Железный Гром; появились Голубое Облако и Толстое Брюхо, и Человек-Который-Гуляет-Со-Своей-Собакой… бесконечная череда неистовых всадников, летящих принять участие в резне, вырезающих кавалеристов поодиночке, раненных и умирающих, молящих о пощаде. Битва превратилась теперь в беспорядочное бегство от реки вверх по склону… Прямо по направлению к гребню, где стоял Кастер… дерущиеся и падающие, вертящиеся и стреляющие во все стороны солдаты спасались бегством, в то время как преследующие их по пятам сиу окружали их.

– Играй построение! – выкрикнул Кастер.

Когда горнист не подчинился, он влепил ему пощёчину. Трубач упал на колени, истерически зарыдав.

– Какой, к чёрту, в этом толк, сэр?

– Здесь я командир! – Кастер снова его ударил. – Дуй в этот чёртов горн!

Звук горна созвал уцелевших к гребню холма. Раненые солдаты брели среди залитых кровью кустов, а мимо проносились индейские лошади, вслед за чем на белых обрушивались томагавки. Те, кто ещё оставался в сёдлах, пристреливали своих лошадей, чтобы укрыться за их трупами. Один из кавалеристов скорчил страшную гримасу, когда копьё пронзило его грудь; затем уздечка, подпруга, седло и попона сорвались с его лошади, бросив его на землю под копыта лошадей шайенов.