Голубая линия
Шрифт:
— Арам Михайлович, тут Колька Домашев каким-то образом оказался. Говорит, что его вызывал кто-то, — возмущенно сказал он. — Бахвалится, кривляется. Смотреть противно…
— Ладно. Пусть идет прямо ко мне.
— Это я вызывал вас, Домашев, — сказал Оганов, приглашая матроса в каюту. — Удивлены?
— Как сказать? Пожалуй, нет. Петь на пассажирских концертах ведь у вас некому. Я-то знаю…
— Это верно. Наши концерты без вас много потеряли, — серьезно сказал капитан, — но, несмотря на ваше отсутствие, пассажиры по-прежнему принимают их хорошо. Правда, было в этом рейсе несколько
— Спрашивали? — оживился Домашев. — Вот видите…
Арам Михайлович не ответил.
— Вы садитесь, садитесь, — сказал он. — В ногах правды нет. Долго были в резерве?
— Долго, — буркнул матрос. — Не посылали никуда. В наказание, наверное. В подсменной бригаде сидел.
— Хотите обратно на «Пушкин»?
— Я сюда не просился.
— Это мне известно. Я вас просил. И знаете почему?
— Я же сказал. Петь некому.
— Совсем нет. Просто я пожалел вас. Человек, Домашев, вы неустойчивый.
— А меня жалеть не надо. Никто не просит. Насчет устойчивости тоже, как сказать…
— Ну вот что, Домашев. Давайте поговорим, как мужчина с мужчиной. Начистоту. Я буду с вами совершенно откровенен. Начнем с того, чему вы больше всего придаете значения. Ваше участие в концертах самодеятельности было очень ценным. Пассажиры любили вас слушать, хвалили, без вас не обходился ни один концерт. Вы знаете, как нам дорога такие люди из команды, которые что-то умеют талантливо показать. Вы помогали нашей работе среди пассажиров. Да и вы сами, кажется, очень любите петь? Вы были хорошим матросом. Отлично стояли на руле, боцман был вами доволен. И такой человек уходит с «Пушкина». Как вы думаете, мне, как капитану, хочется его терять? Нет. И все же если бросить на весы то хорошее, что вы давали судну, и то плохое, что вы делали, плохое окажется тяжелее.
Матрос сидел, опустив голову.
— Я хочу оставить на теплоходе хорошего Домашева, — продолжал Оганов, — а с плохим распрощаться навсегда. Я предлагаю вам честную сделку: принимаю обратно на «Пушкин», вы же даете мне слово комсомольца, что у вас больше не будет случаев пьянства, грубости, пререканий, одним словом, всего того, за что вас списали. Сорветесь — пеняйте на себя. Мы сообщим подробно обо всем в пароходство, а заодно сообщим и Зине, что вы за человек, если она не знает…
— Какой Зине? — подскочил на стуле Домашев. — Откуда вы знаете?
— Знаем. Есть еще один вариант. Если вам не подходят мои условия, берите чемодан и поезжайте обратно в резерв. Будет жаль, если мы не сойдемся. Только, ради бога, не думайте, что мы не можем обойтись без вас.
— Я пойду покурю на палубу, Арам Михайлович. Можно? — спросил Домашев. — Покурю…
Через пять минут матрос вернулся.
— Я останусь, — проговорил он. — Замечаний не будет. Даю слово. Не пожалеете… Не хочу больше в резерв, и Зине не надо ничего сообщать…
И улыбнулся такой улыбкой, что Арам Михайлович понял: неизвестная Зина стала его верной помощницей.
— Ну, как с Домашевым? — спросил первый помощник, когда встретился с капитаном. — Все в порядке? Я видел его уже в робе, работал на палубе.
— Все, как мы с вами намечали. Поговорили по душам. Думаю, что
Прошло три года. Коля Домашев плавает на «Пушкине». Он повзрослел, женился на Зине, у них двое ребятишек. Домашев считается одним из лучших матросов на судне. Коля по-прежнему участвует в самодеятельности и неизменно пользуется успехом у пассажиров. Он сдержал свое слово. Замечаний у него нет, а благодарностей много. Иногда среди его береговых друзей заходит разговор о капитане. Они интересуются и спрашивают:
— Какой у тебя, Коля, капитан?
Глаза у Домашева теплеют, и он говорит:
— Капитан? Человек — во! — И Коля поднимает большой палец кверху.
НЕМНОГО ЦИФР И ЭКОНОМИКИ
Как и на каждом нашем предприятии, деятельность экипажа теплохода «Александр Пушкин» подчинена выполнению государственных финансово-производственных планов.
На судне постоянно действует экономический совет. Он занимается вопросами экономики рейса. Совет изыскивает пути для привлечения дополнительных доходов, сокращения расходов и снижения себестоимости перевозок.
Экономический совет внимательно следит за организацией разных бытовых услуг для пассажиров, дающих дополнительные доходы. По инициативе совета ведется широкая внутрисудовая торговля. Используются красочно оформленные витрины, изготовленные на судне печатные издания, специальные рекламные радиопередачи. Проводится демонстрация советских товаров, мужской и женской модной одежды, рекламная дегустация советских вин…
В сферу деятельности экономического совета входит и забота об экономии технического снабжения, воды, топлива. Рассматриваются и возможности сокращения штатов по отдельным рейсам. Все это, вместе взятое, очень помогает основным статьям выполнения плана, о которых капитан Оганов в своем докладе экипажу в 1969 году сказал следующее:
— Наши годовые плановые задания всех трех предыдущих лет выполнены досрочно.
Постоянно растет использование пассажировместимости. По данным статистического управления Монреальского порта, процент загрузки нашего теплохода за отдельные периоды шестьдесят восьмого года был наивысшим среди судов параллельно действующих линий. Так, за первое полугодие шестьдесят восьмого года загрузка судов в процентах была такой:
«Маасдам» (Голландия) — 52,3
«Экспресс оф Ингланд» (Англия) — 54,0
«Баторий» (Польша) — 61,5
«Экспресс оф Канада» (Англия) — 64,7
«Александр Пушкин» — 81,6
Эти цифры явились предметом широкого обсуждения в канадской прессе.
Мы внесли новое в практику проведения заграничных круизов, при которых судно не сдается в аренду иностранным фирмам. Организация пароходством собственных безарендных круизов, по нашему мнению, является прогрессивным и перспективным делом. Первым таким опытом явился Бермудский круиз летом шестьдесят восьмого года с канадскими и американскими туристами. Успех этого круиза превзошел все наши ожидания.
Он был предопределен своевременной и эффективной рекламой, хорошей подготовкой судна к рейсу пароходством и отличной работой экипажа.