Голубая Саламандра
Шрифт:
Едва переступив порог, жрица почувствовала беду. Обходя быстрыми шагами единорогов, она задержалась возле двух серебристо-седых животных, Что-то проговорив. Тут и Эвис заметила, что тревога овладела хозяйкой святилища. Аттинка подскочила к могучему белому зверю, шею которого охватывало украшение с надписями по золотым пластинам. Среди фрагментов заклятий хронавт успела прочитать, что этот зверь был рожден в час появления на свет Оенгинара и путь их, избранных богами душ, был един. Он стоял, опустив тяжелую голову, из ноздрей вырывалось дыхание, звучащее стоном, взгляд туманился от страданий. Жрица метнулась к решетке напротив, затем к другой: здесь лежал совсем молоденький теленок, дрожащий в лихорадке от неведомой
Животные были тяжело больны или отравлены. Эвис, достаточно знакомая с религиозными воззрениями этой страны, вмиг представила последствия смерти Рожденных, всех из племени обожествленных альбиносов. В умах народа Единорога произошедшее равнялось кончине Мира. Она склонилась, разделяя страдание, гладила малыша по мокрой теплой мордочке. Увы, целительное действие биорегенератора распространялось только на людей. Хронавт здесь ничем не могла помочь. Оставалось уповать на искусство врачевания жриц. Их громкие голоса, вскрики слышались со всех сторон. Храм всколыхнула трагическая весть. Топот множества ног вскоре заполнил глубины, окрестности Дома. Вопящая толпа скоро нахлынула в зал, где обитала главная святыня Рода. Женщины рвали на себе волосы, одежды, другие, падая ниц, воздавали молитвы. Сюда перенесли изображения Миофы, подожгли чаши с куреньями, изгонявшими злых духов. Везде была горестная суета, воздух дрожал от вскриков, порывистых движений. На Эвис никто не обращал внимания, и она направилась к выходу.
Грачев и Иенхон к ее возвращению уже знали о случившемся. Рядом с ними стоял какой-то жрец, опираясь словно в обмороке, на пьедестал изваяния. На синей, подшитой мехом одежде виднелись знаки Крилоха - стрела и ветвь папоротника. Смуглая кожа его побледнела, словно у ведомого на плаху, в глазах зарождались отблески шального пламени.
– Они все умрут… О, горе! Горе!
– еле слышно причитал он.
– И вместе с ними ты. Или ты опять зароешься в нору, поднявший голову глупец?!
– Иенхон глядел на жреца с презрением.
– Нет!
– тот, от вдруг закипевшей крови, встрепенулся: - Каяться придется тебе! Ты пожиратель запретной пищи и убийца! Боги разгневаны! Я объявлю перед всеми со ступеней Дома Рода! Пусть знают правду о делах Ниесхиока и его пса!
Иенхон обнажил меч, направляясь к жрецу. Ему мигом преградили путь воины охранявшие Ваамкана. Человек Голубого Леса остановился, почти натолкнувшись на них. Широко расставив ноги, выпятив грудь, он гневно взирал на Ваамкана, потрясая клинком. Неся на теле множество шрамов, Иенхон был неустрашим, он знал, что по одному знаку его воины вмиг разделаются с шайкой Магиора. Хотя противников было намного больше, он сумел бы собственными руками выбить спесь из одуревшего жреца, который недавно гнусно заискивал перед ним, а за ту роковую тайную услугу готов был целовать руки.
– Я пощажу тебя, зловонный гад!
– убрав оружие, Иенхон только плюнул под ноги Магиору и, сделав жест ожидавшим стражникам, направился к аллее.
Ваамкан с ненавистью смотрел им вслед. Самообладание постепенно возвращалось к нему. Он начал осознавать себя в прежнем величии, словно легкие насыщал дым сожженного амулета. Сердце стучало ровно и сильно. Одновременно он подумал, что беды никакой не случилось. Если погибнут священные животные, то Род всего лишь предстанет перед необходимостью жить по новым законам. Заповеди Обнаикона уйдут, как вчерашний день. Тогда он, Ваамкан, давно готовый к этому, скажет новое Слово. Неся обильные жертвы, опираясь на верных воинов и жрецов боковых святилищ, он быстро умножит свою силу. А главное он знал с чего начинать. Смерть Рожденных можно было истолковать очень выгодно, опорочив и погубив Ниесхиока. Ведь по приказу жреца Рэдо привел охотник
– Магиор!
– крикнул он, а потом зашептал помощнику, облаченному в бронзовый панцирь.
– Возьми людей, и следите за ними. Они не должны покинуть город. Но будьте осторожны - они таят злое колдовство.
– Но иноземцев опекают слуги Рэдо. Мы не готовы бросить им вызов.
– Многое изменилось, Магиор. Разве не видишь сам? Лишь огненный бог сойдет с небосклона, слуги Рэдо потеряют былую власть. В сговоре с иноземцами или в слепой глупости они опорочили себя, пустили в наш город великую беду. Делай сказанное осторожно и разумно, - ответил он и направился искать встречи со жрицей, в помощи которой особо нуждался.
За Домом Оканона Иенхон выслал двоих стражей со спешным донесением к Ниесхиоку. Хотя, до храма было не так далеко, он решил, что в столь важном деле многое могут решить и минуты. Грачев не расслышал тихих коротких фраз, но предчувствие беды все больше его беспокоило. Он, замедляя шаг, рассчитывал придумать некий безопасный способ бегства, но по-прежнему видел лишь одно - сражение с конвоем, а там - по обстановке. Хотя, четыре рослых аттинца и явно не слабый в смертельных играх Иенхон было слишком… Вдобавок Грачев был без оружия, рядом шла Эвис, которой рисковать, он не смел даже в малой степени. В безлюдном переулке он хотел оттолкнуть ее в проем бамбуковой изгороди, сильным ударом обезвредить матерого охотника и завладеть его мечом. Но, Иенхон, словно что-то почуяв, оглянулся. Момент был упущен. Они молчаливо следовали дальше.
– История неприятная, - сказал Грачев, отвлекая Эвис: - В недуге однорогих быков могут обвинить тебя. Надеюсь, ты тоже думаешь над этим?
– Они болели до моего прихода! Жрица свидетель!
– удивленно возразила хронавт.
– Пора бы освоить нехитрое искусство: не верить людям. Я видел лицо этого стрельца по папоротникам. Смысл его слов вполне ясен. К тому же, наш друг Иенхон вряд ли собирается дружить до конца.
При упоминании своего имени аттинец обернулся. Андрей улыбнулся улыбкой провокатора и продолжил: - Ситуация такова, что нам следует скорее исчезнуть. Нужно бежать сейчас - из храма придется сложнее. Ты слушаешь меня?! Коней и багаж оставим им. Биорегенератор при тебе?
– Диадема!… Ты хочешь все бросить?! Это выглядит слишком подозрительно. Они не отпустят нас!
– А я не собираюсь спрашивать. Ясно?!
– Грачев взял ее руку, грубо притянул к себе.
– Слушай внимательно, пока мы не прошли квартала лачуг - здесь последний шанс. По моей команде нырнешь за изгородь. Не высовывай носа, пока я не закончу с ними. А сейчас незаметно передай мне нож.
– Ты станешь драться?! Ты убьешь их?!
– Если потребуется - да!
– Иенхон!
– окликнула Эвис.
– Дура!
– гневно процедил Грачев, отпуская ее.
– Когда начнут жарить на костре, не забудь хотя бы про хронопускатель.
– Иенхон, жрец Крилоха утверждал, будто мы принесли беду в Дом Миофы. Могу я быть виновна в происшедшем? Ты веришь в это?
– Я не умею зреть невидимое. Известно другое… Что Ваамкан, гад брызжущий ядом, желает очернить Ниесхиока и всех кто около него. Если вы чисты перед богом - бессмертные защитят. Идемте скорее.
– Но опасность грозит нам не от богов - от людей. Если тот жрец, поссорившись с тобой, станет говорить, будто мы, иноземцы погубили священных животных, многие могут поверить ему. Не всякий раз боги заступаются. Мы итак часто испытываем их милость. Помоги нам, Иенхон, выведи из города, как привел и мы тебе щедро заплатим. Быть может тебе самому лучше не быть здесь!