Голубой адепт
Шрифт:
Стайл попрощался с друзьями и сел верхом на Нейсу. Ему не понадобились ни седло, ни поводья.
Нейса подбежала к Клипу и два единорога веселой рысью стали удаляться от ворот Замка. Непосвященному могло показаться, что Клип провожает сестру к Жеребцу, выполняя его приказ. Маленькая кобылка все же ощущала наездника, и ее поступь не была столь легкой, как у брата.
Стайл воспользовался единорогом потому, что не был уверен, что сможет перемещаться с места на место по воздуху. Одновременно менять свое обличье и невидимо передвигаться — пока было ему не по силам. Конечно, он мог бы попробовать,
Итак, ему требовался транспорт, и Нейса была лучшим средством передвижения.
Она вообще была его первой лошадью на Фазе и первым настоящим другом. Когда он попал в мир Фазы, его любовь к лошадям перешла на единорогов, которые превосходили лошадей по всем статьям. У них был музыкальный рог, в нужный момент становившийся устрашающим оружием. Они были наделены акробатическими способностями, недостающими даже самой породистой лошади, разумом и умением перевоплощаться.
Да, единорог был тем творением, которое Стайл подсознательно долго искал, пока наконец не нашел.
Нейса — в человечьем обличье — понравилась ему и стала его любовницей. Это случилось до того, как он встретил Леди. Но когда встретил, понял, что его удел — влюбить не преданного безгранично оборотня, а себе подобное существо.
У Голубой Леди поначалу возникла к Нейсе неприязнь, но, когда она убедилась, что Нейса стала верным другом Адепта, чувство это исчезло. В магическом измерении Фазы только Клятве Верности придавалось значение, только клятва другу была святыней, отношения же полов вообще в расчет не принимались.
Ирония судьбы заключалась в том, что в момент, когда могла исполниться заветная мечта Нейсы родить детеныша, Клятва Верности стала препятствием на ее пути. Клятва обязывала Нейсу-единорога уберечь Стайла от ловушек и западней в незнакомом ему мире, помочь избежать опасностей, вражды Недруга.
На единорогов не действовали многие заклинания. Лишь колдовство Внешних Магов могло разрушить магический барьер, создаваемый единорогами. Не без основания полагая, что главным Недругом был Адепт, Стайл надеялся, что его собственные силы, подкрепленные преданностью единорога, помогут одержать победу в схватке с могущественным противником.
Леди на прощание сказала, что, по ее ощущениям, у враждующего Адепта нет охранника-единорога и это дает Стайлу дополнительный шанс победить.
Единороги поскакали легким аллюром, а потом, когда размялись, перешли на галоп. Скачка была превосходной, превосходной была и музыка, льющаяся из рогов. Сопрано гармоники и альт саксофона — этот редкий дуэт — сопровождал четкий ритм, отбиваемый копытами. Стайлу захотелось присоединиться к дуэту, но он побоялся обнаружить себя.
Гибельные зловещие тени исконно таились в мирном с виду пейзаже, недобрым дышали топкие болота, редкие прогалины. Однако в эти минуты злые силы дремали: не было смысла вводить в соблазн Адепта, все равно он не заплутал бы в коварных топях, ибо единороги хорошо знали тут каждую тропу, к тому же слыли храбрыми бойцами.
Клип указывал им направление. По велению Жеребца табун единорогов перебирался
Адепт водил дружбу с обитателями этих мест. Здесь, на Фазе, мирное сосуществование было более-в почете, чем в другом, немагическом мире. К тому же Стайл с неподдельной искренностью относился к лесным и горным существам. Когда-то, к примеру, оборотни очень помогли ему, а теперь вся их стая была связана Клятвой Верности с Нейсой.
Единороги мчались на запад. Вот они миновали места, где когда-то Стайл впервые встретился с Нейсой. Эти места были дороги для них обоих.
Стайл припал к шее кобылицы в невидимом объятье; она ответила ему — запрядала ушами, гладкая лоснящаяся шкура ее покрылась мурашками и мелко задрожала, точно Нейса стряхивала с себя мех.
Это невидимое общение было особенно драгоценно тем, что свершалось в тайне от всех. Даже от Клипа.
На юге тянулась Гряда Пурпурных Гор, на севере — Белая Гряда. Адепту хотелось побывать там, горы манили его, в горах он мог узнать о Фазе несравненно больше, чем в долинах, но время для этого, он знал, еще не пришло. Когда Стайл встретится с Главным Недругом и одолеет его, только тогда он продолжит исследование Фазы, а сейчас ему остается только гадать: что же прячется за таинственным горизонтом?
Уже два часа скакали единороги, покрыв расстояние более двадцати миль. Мир Фазы пользовался своими единицами измерения, имевшими скрыто-магическую природу. По наиболее знакомому Стайлу счету эти двадцать миль составляли примерно тридцать два километра.
Стайл и сам без помощи единорогов мог бы за это время одолеть подобное расстояние — он преуспевал в марафоне, но для этого потребовалась бы неимоверная трата магической энергии, он израсходовал бы запас ее на несколько дней вперед. Для единорогов же двадцать миль — приятная, без напряжения, пробежка. На длинных дистанциях эти животные идут в два раза быстрее, не говоря уже об экстремальных обстоятельствах, когда скорость увеличивается многократно.
Лучи заходящего солнца слепили глаза. Наступило время пастись. Единороги не были беговыми автоматами — подобно лошадям им необходимы питье и сочная вкусная растительность. Стайл мог бы без особых усилий сотворить нужное количество овса, но единороги, гордые и независимые, предпочитали самостоятельно добывать себе корм.
Нейса замедлила шаг, заметив на голом склоне зеленый островок, приблизилась к нему и стала сосредоточенно щипать сочную траву. Стайл спрыгнул с кобылицы, чтобы дать ей возможность спокойно насытиться. Та не обращала на него внимания и хотя не видела, но точно знала, где он находился. Мягкий травяной покров заглушал его шаги, потому любой, случайно появись здесь, не смог бы заподозрить присутствие человека, но чутье единорога было сверхъестественно тонким.