Голубя тебе на грудь
Шрифт:
– А что мне остается?!
– огрызнулась она.
– Маэду уже за двадцать! У меня не так много времени, знаешь ли! Приходится идти на риск.
– Вопрос. Почему этой проблемой должна заниматься ты? Сам он не в состоянии позаботиться о своей жизни?
Мошенница раздраженно раздула ноздри.
– У тебя, наверное, нет братьев.
– Трое, не считая сестер. И не факт, что в мое отсутствие не родился кто-то еще, - заметив недоумение во взгляде собеседницы, мужчина пояснил.
– Давно не общаемся.
– И тебе безразлична их судьба?
– Я сама решу, на что потратить свою жизнь, - сообщила она уже спокойней.
– И как ее закончить: захлебнуться в каюте, сгнить за решеткой или нарваться на сторожа без чувства юмора. Занимайся своей, а в мою не лезь. Спокойной ночи.
Салум не двинулся с места.
– Ладно, где находится дверь, тебе известно, - мошенница плюхнулась на подушку, запахнулась одеялом, демонстративно повернулась к собеседнику спиной и сделала вид, что заснула.
Кеане продолжал сидеть: будь на месте мошенницы Риелей, она, не выдержав и пары минут, разоралась бы и попыталась выставить его силой. Однако Триша ей не была. Мужчина подождал еще немного и, убедившись, что девушка никак не собиралась реагировать на его присутствие, ушел немного разочарованным.
***
– Меня это достало!
– сообщил Айрел во время прогулки.
Сразу же после завтрака он потащил спутников в сад - единственное место, где можно было разговаривать, не боясь оказаться подслушанными.
Дом барда угнетал. Тихий, богатый и ухоженный, он казался каким-то неживым и враждебным. Ни расслабиться, ни толком отдохнуть: за каждым углом, за каждой шторой чудились глаза и уши, следящие, выискивающие огрехи и просчеты. Необходимость всё время притворяться выматывала всё сильнее и сильнее. Лорд Дайтон снова "не смог" составить им компанию за трапезой - бард начинал подозревать, что тот их сознательно избегал, брезгуя сидеть с самозванцем за одним столом. Не то, чтоб музыкант по нему скучал, но такое отношение не могло его не задевать. Враждебная атмосфера была Айрелу не в новинку - он жил в ней годами, однако прежде мог взять лютню и отключиться от окружающего мира на часы, а то и дни. В этот раз такая роскошь была ему недоступна, что усугубляло ситуацию многократно.
Триша встревожено покосилась на спутника, пряча замерзшие ладони в отороченных мехом рукавах. Вид у него и впрямь был не особо цветущий.
– Если не вырвусь отсюда хоть ненадолго - свихнусь, - музыкант огляделся, убеждаясь, что поблизости не было никого постороннего.
Сгреб с перил беседки охапку снега, смял ее в небрежный снежок и что было сил запустил вдаль. Тот с приглушенным хлопком разбился о деревце.
– Давайте хотя бы в Вельбру съездим. У княжича же могут быть там дела, - мужчина отряхнул ладони.
– Тайные встречи с соратниками там или что-то еще. Странно же, что накануне войны он безвылазно сидит на какой-то усадьбе и в ус не дует, - с мольбой глянул на спутников.
Уже спустя пару часов три лошадки везли своих седоков по улочкам города. Кеане не нравилось, что они оставили свои вещи без присмотра, и он уже готовился по возвращении заново всё обыскивать и проверять. Айрел, оглядываясь по сторонам, с удовлетворением отмечал, что количество его портретов на стенах и заборах значительно сократилось - часть посрывали, часть заклеили новыми объявлениями. Прежде он как-то не обращал на это внимания. Плотный шарф, намотанный якобы для тепла, скрывал нижнюю половину его лица, так что быть опознанным мужчина не боялся.
Укутанная в шаль плотная женщина, негромко напевая, сбивала сосульки над крыльцом дома. Айрел нахмурился - что-то ему не нравилось, причем даже не вокальные данные горожанки.
– Слушайте, я замерзла, - пожаловалась Триша, ёжась.
– Давайте хоть в тепле посидим, раз тебе без разницы, куда ехать.
Бард ее не слушал: он, наконец, понял, что именно его встревожило. Резко остановил коня и обернулся к местной жительнице, безмятежно стряхивавшей с обуви снег.
– Это моя песня, - пробормотал он в ответ на вопросительные взгляды спутников.
– И чего в этом удивительного?
– Триша дышала на озябшие пальцы.
– То, что я пока ни разу ее не пел на публике, - Айрел развернул Серого.
– Никто не должен был знать о ее существовании. Извините, пожалуйста!
– крикнул он горожанке.
– Вы не подскажете, что это за песня?
***
Рион был доволен - выступление Рафферти прошло с успехом, на который они и не рассчитывали - "прорыв сил тьмы" перепугал очень многих. Трактирщик тоже был очень рад, подсчитав выручку с прошлого вечера: такого наплыва посетителей он не видел никогда в жизни. Настолько рад, что бесплатно поселил "отрока" и его сопровождающего в своем заведении, а также согласился обеспечивать их пропитанием в обмен на повторение "религиозного" вечера хотя бы еще раза два-три. В общем, для всех всё складывалось просто превосходно.
Администратор лузгал жареные тыквенные семечки, отстраненно думая о том, как и где лучше строить карьеру нового подопечного - профессиональные привычки брали свое, вытесняя обиду и жажду мести на задний план. Мальчишка сидел на соседнем стуле и тренировал подпись на полях заплеванной шелухой старой газеты - готовился раздавать автографы направо и налево. Только Рион хотел сказать, что от лишнего часа репетиций будет больше проку, как в дверь постучали. Мужчина нехотя поднялся и пошел открывать.
– Добрый день, - с легкой иронией в голосе поздоровался стоявший на пороге Айрел.
– Мне сказали, здесь изгоняют силы тьмы.
Администратор несколько секунд его мрачно разглядывал.
– Извините, но отрок сегодня больше никого не принимает!
– патетично возвестил мужчина, гордо стряхивая с губы прилипшую шелуху.
– Пришлите прошение о встрече в письменной форме, возможно, оно будет рассмотрено в течение месяца. Не смею вас дольше задерживать!
– Рион захлопнул дверь.