Голубятня на желтой поляне
Шрифт:
— Где тебя носило? Принесла билеты?
— Здравствуйте, — сказала Данка. В основном Яру.
— Это Яр, — сообщил Игнатик.
— Я поняла… — в Данкиных глазах металось любопытство, но говорила она сдержанно. — Значит, всё-таки вытащил вас Тик… Он у нас молодец, верно?
— Тут какой-то заговор, — заметил Яр. — Выходит, меня заранее готовились «вытащить»?.. Объясните мне всё по порядку! — взмолился он.
— А мальчишки не объяснили? — Данка с укором глянула на ребят. Она была постарше и, видимо, умела командовать.
— А чего… — пробормотал Игнатик. — Я сказал, что мы играли.
— По дороге поговорим, — пообещала Яру Данка. — Вы ведь пойдёте с нами в цирк?
— А у вас на меня и билет есть?
— Билета нет, но здесь такое правило: если собираются четверо ребят, один взрослый может пойти с ними бесплатно.
— А если спросят, откуда я взялся и кто я такой?
— Кому какое дело? — буркнул Игнатик.
— Мы скажем, что к Игнатику приехал в гости дядюшка! — воскликнул Алька и ухватил Яра за руку. — Пошли?
Данка хмыкнула и оглядела Альку от плоских растоптанных сандалет до растрёпанной макушки. Потом Игнатика — его дырявую майку, мятые штаны и пыльные башмаки. Игнатик начал торопливо раскручивать правую штанину.
— Брысь, — холодно сказала Данка. — Даём вам десять минут.
Игнатик с Алькой переглянулись и рванули к калитке. Уже с улицы Алька крикнул:
— А Яр? Ему тоже надо переодеться!
— Не ваша забота, — ответила Данка.
Яр посмотрел на себя как бы со стороны: спортивные брюки из серебристой тетраткани, форменная рубашка с эмблемой СКДР и звёздами на рукаве…
— Я принесу вам папин костюм, — деловито сказала Данка.
— А как отнесётся к этому папа?
— Папа умер…
— Ох… прости, пожалуйста. Но…
— А мама на дежурстве… Вы не волнуйтесь, Яр, мы вас не подведём, всё будет хорошо.
«Ничего себе „не волнуйтесь“», — с усмешкой подумал Яр и понял, что не волнуется. Действие пентарина кончилось, пришло состояние легкого опьянения и беззаботной лени. Теплое лето обволакивало Яра. Крейсер показался далеким сном. Да и где он был теперь, этот крейсер?
…Данка принесла мягкий вельветовый костюм и клетчатую рубашку. Яр переоделся в сарайчике, где пахло сухой травой и копошилась в углу курица-несушка. Одежда оказалась широковата в плечах, а по росту в самый раз.
— Вы… то есть ты немножко на папу похож, — улыбнулась Данка. — Такие же волосы светлые и такой же высокий. Только ты моложе.
— Моложе? — усмехнулся Яр. — Да ты знаешь, сколько мне лет?
— Сколько?
Яр сказал.
Данка охнула.
Но Чита авторитетно разъяснил:
— Это же общее число лет. А по локальному биологическому времени гораздо меньше.
— Да, — согласился Яр. — Но это — пока в рейсе. А на Земле потом жизнь берёт своё. И начинает наматывать годы за месяцы…
— Вам никак не дашь больше тридцати пяти, — с чуть заметным девичьим кокетством сказала Данка.
— Пожалуй, — согласился Яр. — А тебе сколько?
— Четырнадцатый… — Она вздохнула. — А когда папа умер, было девять.
— Что же случилось с папой? — нерешительно спросил Яр.
— С папой?.. Да как со многими. Эпидемия… У Игнатика вот тоже… И отец, и мама… Он теперь с тётей живёт…
Чита сказал, будто заступился:
— Она же ничего, хорошая тётка…
Грохнула калитка — примчались Игнатик и Алька. Красивые такие. В одинаковых парусиновых шортиках — чистых, отутюженных, с лаковыми ремешками и пестрыми нашивками. В рубашках с накладными карманами и погончиками: Алька в белой, Игнатик в оранжевой. Игнатик переобулся в новенькие блестящие сандалии. На Альке остались прежние расхлябанные сандалеты. Данка посмотрела на них с осуждением.
— А других нет, я их утопил, — независимо сказал Алька.
Брюки и рубашку Яра Чита спрятал в тайнике за поленницей, где у него хранились книги. Яр смотрел на это с тревогой. Отдавая одежду, он как бы рвал последнюю связь с крейсером.
— Братцы, а когда вы вернёте меня домой?
— Да вернём, вернём, — снисходительно сказал Алька.
— Вечером, — сказала Данка.– Если вы захотите…
— То есть как это «если захотите»?
— Вечером, — торопливо успокоил Игнатик. — Ты не бойся, Яр… Ну, идём?
Чита надел очки и открыл книгу.
— Он что, и на ходу читает? — шёпотом спросил Яр.
— Ага, — с некоторой гордостью сказал Алька.
Летнее утро царствовало над тихими улицами. Прохожих было мало. Изредка с тарахтеньем проносились автомобили старых, каких-то полузнакомых марок.
Город становился не совсем знакомым.
Сначала Яру казалось, что он попал в старый Нейск. Или двойник Нейска. В этом была бы хоть какая-то, пускай сказочная, логика: неведомые силы вернули его в мир детства. Но город оказался не совсем таким, каким помнился Яру. Чем ближе к центру, тем больше было путаницы. За старинным зданием банка со знакомыми львиными мордами над окнами стоял вместо привычного магазина «Детский мир» красный трёхэтажный дом. За крытым рыночным павильоном, куда Яська ходил с мамой за луком и капустой, подымалась кирпичная лютеранская кирха — такой в Нейске вообще не было…
— Как называется ваш город? Нейск? — спросил Яр у Данки.
Она сказала чуть удивленно:
— Нет, Орехов.
Чита шагал впереди и ухитрялся не спотыкаться. Алька, шлёпая сандалетами, подбежал к нему.
— Ты что читаешь?
— «Зверобой» Фенимора Купера…
— Ух ты… А это кто на картинке? Индейцы?
Он зашагал рядом с Читой, заглядывая в книгу. Яр вдруг заметил, что ноги у Альки чуть-чуть колесом, как у маленького кавалериста. Это было еле заметно и ничуть не портило Алькину внешность. Наоборот, делало его походку особенно ловкой и слегка шаловливой. Алькиной…