Гомеровская Греция. Быт, религия, культура

Квеннелл Чарльз

Представляется также вполне вероятным, что во времена Гомера греки, если цель находилась на сравнительно близком расстоянии, предпочитали метать в нее копья. Если бы они как следует оценили все достоинства лука Пандара, они вполне могли бы покорить не только Трою, но и весь земной шар, изменив тем самым ход истории.

Рис. 58. Ванна из Тиринфа

Лук Одиссея был сделан таким образом, что Пенелопа могла устроить состязание между женихами, и его подробности являются предметом постоянных споров между исследователями творчества

Гомера. Это состязание организовал Телемак. Для начала он выкопал канавку и установил в ней двенадцать дубовых жердей, очевидно, типа тех, что используются в кораблестроении, только с кольцами наверху. Затем Телемак выровнял жерди по прямой линии и притоптал землю. Женихи даже не смогли натянуть лук, но затем его взял Одиссей и не только натянул его, но и послал стрелу, которая пронзает все двенадцать колец. Это было его любимое развлечение перед тем, как он отправился на войну, поэтому, собственно говоря, Пенелопа и затеяла это состязание, чтобы узнать, есть ли среди женихов хоть кто-нибудь, равный ее мужу.

Рис. 59. Дренажная труба из обожженной глины, найденная в Тиринфе

В «Одиссее» говорится о том, что во время стрельбы Одиссею приходилось несколько отступить назад, поэтому можно считать значительным достижением то, что его стрела прошла через все двенадцать колец.

Представляется, что это сделать крайне сложно, даже если бы кто-нибудь тренировался на протяжении длительного времени.

Рис. 60. Микенские статуэтки

Вероятно, во времена Гомера корабль строился на открытых верфях. Сначала сооружалась нижняя часть судна, а затем наращивались борта и кормовая часть. На следующем этапе необходимо было установить корпус судна на подпорках и закрепить его. Строящееся судно крепилось к подпоркам с помощью досок, но затем, когда устанавливались шпангоуты, подпорки можно было убрать. Подобная сцена, судя по всему, была хорошо знакома Гомеру. При работе чаще всего использовался топор того же типа, что указан в позиции А на рис 37. Подобный топор показан на рис. 56, он был найден при раскопках и в Тиринфе.

Теперь нам хотелось бы обратиться к вопросу о колесницах на войне и в мирное время. Нестор разместил колесничих на передней линии во время битвы, а Телемак отправился на колеснице в Спарту. По всей видимости, самое лучшее описание колесницы можно найти в пятой книге «Илиады». Когда Гера отправляется на помощь грекам, она надевает на лошадей золотую упряжь. Колесница имела восьмиспичные медные колеса, их ободы были сделаны из золота, кроме того, сверху их покрывала бронза, ступицы были серебряными, а оси из железа. Днище кузова было застелено плетенкой, чтобы уменьшить силу толчков во время езды, к кузову также крепилось двое поручней. От него отходило серебряное дышло, и для начала, вероятно, на нем надо было завязать золотое ярмо, потом продеть золотую упряжь и завести под нее коней.

Рис. 61. Микенская керамика

В двадцать четвертой песни «Илиады» описывается воз, запряженный мулами, в котором Приам везет Ахиллу выкуп за тело Гектора. В данном случае кузов был съемным и в случае необходимости его надо

было крепить к каркасу. Ярмо имело сверху бляху и крепилось с помощью колец, оно также имело привязь длиной около трех метров и покоилось на самом конце гладкого дышла. Затем трижды бляху ярма обмотали кругом, напоследок прочее все обвязали, концы же узла подтянули. В вазовой живописи

обязательно обозначена прямая линия, проходящая над осью, как в позиции А на рис. 13. В семнадцатой песни упоминается о специальных подушечках, которые должны были препятствовать натиранию лошадьми крупа, когда они находились под ярмом. Обычно в колесницу запрягалось по паре лошадей. Телемак запрягал двойку лошадей во время путешествия в Спарту, то же самое сделали и колесничие во время погребальных игр, устроенных в память о Патрокле. Они описаны в двадцать третьей песни «Илиады». На чернофигурных вазах VI столетия до нашей эры обычно изображались колесницы, запряженные четверкой лошадей, точно так же, как и на диаграмме В рис. 13. В данном случае, кажется, под ярмом стоит только та пара лошадей, которая находилась в центре. В таком случае возникает вопрос относительно того, как запрягались две лошади, находившиеся по бокам. Современные скульпторы, как правило, преодолевают подобные трудности тем, что обозначают следы от хомута, вальков конной упряжи или же поперечины, как это показано в позиции С на рис. 13. Однако в вазовой живописи подобные элементы не отмечены, и, по всей видимости, не так-то и легко было на самом деле соединить этих лошадей с легким кузовом колесницы.

Рисунки на чернофигурных вазах, когда на них лицом к зрителю представлена колесница, запряженная четверкой лошадей, дают некоторый намек на то, что они управлялись с помощью вожжей, которые можно различить в местах, обозначенных крестиками на разрезе В рис. 13. Они хорошо видны сбоку, проходя между первой и второй лошадьми, а также между третьей и четвертой лошадьми. Крепились вожжи к передней части колесницы, как это показано на разрезе D рис. 13. Короткий ремень, протянутый от крупа коренного рысака к ярму, не давал ему возможности отклоняться в сторону вместе с другими лошадьми.

Коренные рысаки упоминаются в шестнадцатой песни «Илиады», но, что довольно удивительно, только один раз. Патрокл предлагает Автомедону запрячь лошадей, коня по кличке Педас в качестве коренного, а Ксанфа и Балина по бокам. Педас был убит во время битвы и с хрипом упал на землю, а двое других лошадей взбрыкнули, и упряжь начала трещать. По всей видимости, это подтверждает высказанные нами ранее предположения. Необходимо отметить, что колесницы имели очень широкую базу для колес, делалось это для того, чтобы повысить их устойчивость во время езды на большой скорости.

В поэмах часто упоминаются различные игры. Женихи Пенелопы играли в шашки, сидя на воловьих шкурах. Другим их развлечением было метание дисков и дротиков. Когда Телемак посетил Менелая в Спарте, он застал пир в самом разгаре; присутствовавших развлекали два акробата, исполнявшие номера под аккомпанемент сказителя, аккомпанировавшего им на лире.

Мы уже говорили о том, что Навзикая играла с мячом, а также упоминали о состязаниях в беге, борьбе и кулачных боях, которыми феаки развлекали Одиссея. Сам Одиссей отличился в метании громадных камней.

Говорили мы также и о рыбаках, которые, сидя на выступающих скалах, забрасывали в море удочки с прикрепленными к леске грузилами и крючками из кости или бронзы.

Теперь мы получили некоторое представление о том, как люди жили в городах типа Тиринфа, Микен и Афин, намерены обратиться к описанию сельской жизни. Тем самым хотелось бы напомнить о здоровом образе жизни. Человек приобщается к цивилизации, проживая в городе и общаясь с другими людьми, но его постоянно тянет за город, где он восстанавливает свои силы.

В двадцать четвертой песни «Одиссеи» рассказывается о том, что Одиссей отправился в усадьбу своего отца Лаэрта, чтобы сообщить ему о своем прибытии. Тот сам себе построил дом, в котором и жил, а вокруг него располагались хижины его рабов. Рядом с домом имелся большой сад и виноградник, устроенный на террасах. Одиссей напомнил своему отцу о деревцах, которые тот ему подарил, когда он был еще маленьким; у него было тринадцать груш, десять яблонь, сорок смоковниц и пятьдесят рядов с виноградом.