Гоминиды
Шрифт:
— Здравый день, арбитр, — сказала она, сидя на седлокресле за столом причудливо выгнутой формы, напоминающей почку.
— Здравый день, — ответила Сард. — Я хочу получить доступ к архиву алиби Понтера Боддета, физика 145-го поколения.
Женщина кивнула и заговорила, обращаясь к компьютеру. На квадратном экране появилась серия цифр.
— Следуйте за мной, — сказала она.
Для своих размеров двигалась она на удивление проворно. Она провела их через череду коридоров, стены которых были испещрены рядами ниш, содержащими кубы памяти — блоки реструктурированного гранита размером с человеческую
— Вот он, — сказала женщина. — Разъём номер 16321: Понтер Боддет.
Арбитр кивнула, потом повернула своё морщинистое запястье так, чтобы её компаньон был направлен на горящий синий глаз алиби-куба.
— Я, Комел Сард, арбитр, сим приказываю разблокировать хранилище алиби номер 16321 для справедливого и обоснованного судебного разбирательства. Дата, время.
Глазок на алиби-кубе из синего стал жёлтым. Арбитр отошла в сторону, и архивист предъявила свой компаньон.
— Я, Мабла Дабдалб, Хранитель Алиби, сим подтверждаю разблокирование хранилища алиби номер 16321 для справедливого и обоснованного судебного разбирательства. Дата, время. — Глазок стал красным, и прозвучал звуковой сигнал.
— Готово, арбитр. Вы можете воспользоваться проектором в двенадцатой комнате.
— Спасибо, — сказала Сард, и все вернулись обратно к входу. Дабдалб указала им проекционную комнату, которую зарезервировала для них, и Сард, Болбай, Адекор, Жасмель и Мегамег вошли в неё.
Комната была большая и квадратная, с рядом седлокресел вдоль одной из стен. Все, кроме Болбай, уселись, она же подошла к вмонтированной в стену консоли управления. Архивы алиби можно было просматривать только внутри этого здания; чтобы защитить их от несанкционированного доступа здания архивов были полностью изолированы от планетарной информационной сети и не имели внешних линий связи. Хотя необходимость лично являться в здание архива для просмотра записей часто создавала неудобства, изоляция считалась необходимой и полезной мерой.
Болбай оглядела сидящих перед ней людей.
— Ну, хорошо, — сказала она. — Я собираюсь обратиться к событиям 146/128/11.
Адекор обречённо кивнул. Он не был уверен, что то был именно одиннадцатый день, но 128-я луна со дня рождения 146-го поколения звучала правдоподобно.
В комнате потемнело, и перед ними появилась почти невидимая сфера, напоминающая мыльный пузырь. Болбай, похоже, считала, что стандартный размер не способен передать драматизма демонстрируемых событий: Адекор услышал щёлканье управляющих штырьков, и сфера начала увеличиваться, пока не достигла сажени в диаметре. Потом она снова повозилась с консолью, и внутри сферы появились три меньшие, окрашенные в немного различающиеся цвета. Потом в этих сферах также появилось по три меньшие, и в них тоже, снова и снова, словно на ускоренной видеосъёмке клеточного митоза. По мере того, как сферы постепенно становились всё меньше и меньше, они раскрашивались во всё большее и большее количество цветов, и наконец, когда процесс завершился, сферу заполнило изображение молодого человека в камере размышлений Научной Академии — помещении с повышенным давлением. Он выглядел, словно статуя, слепленная из мелких бусинок.
Адекор кивнул; запись была сделана довольно давно, до появления современных технологий высокой чёткости. Но смотреть вполне можно.
Болбай снова что-то сделала с консолью, и пузырь повернулся так, чтобы всем стало видно лицо изображённого на голограмме человека. Адекор уже и забыл, как выглядел молодой Понтер. Он взглянул на сидящую рядом Жасмель. Она смотрела, как зачарованная. Она наверняка понимала, что здесь отцу столько же лет, сколько ей сейчас; когда делалась эта запись, Класт уже была беременна ею.
— Это, конечно же, Понтер Боддет, — сказала Болбай. — Здесь ему вдвое меньше, чем сейчас — чем было бы сейчас, будь он жив. — Она торопливо продолжила, пока арбитр не сделала её замечание. — Итак, сейчас я включаю ускоренное воспроизведение…
Изображение Понтера пошло, село, встало, послонялось по комнате, сверилось с планшетом, потёрлось о чесательный столб — двигаясь при этом неестественно быстро. А потом дверь комнаты открылась — повышенное давление не давало проникать в комнату феромонам других людей, которые отвлекали от учёбы — и в неё вошёл Адекор Халд.
— Стоп, — произнесла арбитр Сард. Болбай остановила изображение. — Учёный Халд, вы подтверждаете, что это в самом деле вы?
Адекор на мгновение похолодел, увидев своё лицо; он и забыл, что как раз тогда начал было брить бороду. Ах, если бы то было единственным безумством юности, что зафиксировал этот куб…
— Да, арбитр, — тихо сказал Адекор. — Это я.
— Всё в порядке, — сказала Сард. — Продолжайте.
Изображение в пузыре снова задвигалось в ускоренном темпе. Адекор перемещался по комнате, как и Понтер, хотя изображение Понтера всегда оставалось в центре сферы, а перемещалось его окружение.
Адекор и Понтер, по-видимому, дружески беседовали…
Потом беседа приняла менее дружеский характер…
Болбай переключила воспроизведение на нормальную скорость.
К этому моменту Понтер и Адекор жарко спорили.
И потом…
Потом…
Адекору хотелось закрыть глаза. Он и так отлично помнил эту сцену. Но он никогда не смотрел на неё снаружи, никогда не видел, какое у него было при этом лицо…
Так что он смотрел.
Смотрел, как он сжимает пальцы…
Как отводит руку назад, как вздувается бицепс…
Как рука летит вперёд…
Как именно в этот момент Понтер приподнимает голову…
Как его кулак встречается с челюстью Понтера…
Как челюсть ломается наискось…
Как Понтера отбрасывает назад, изо рта хлещет кровь…
Как Понтер выплёвывает зубы.
Болбай снова остановила картинку. Да, на лице молодого Адекора теперь застыло выражение шока и раскаяния. Да, он нагнулся, чтобы помочь Понтеру. Да, он явно сожалел о том, что сделал, потому как он, конечно же, был…
…был на волосок от того, чтобы убить Понтера Боддета, со всей силы ударив его кулаком в лицо.
Мегамег плакала. Жасмель ёрзала на своём кресле, отодвигаясь от Адекора. Арбитр Сард в изумлении медленно раскачивала головой. А Болбай…
Болбай просто стояла, скрестив руки на груди.
— Ну так что, Адекор, — сказала она, — мне проиграть всю сцену снова, на этот раз со звуком, или вы сэкономите нам время и сами расскажете, о чём у вас с Понтером вышел спор?
Адекора мутило.