Гончаров и империя негодяев (Часть 1)
Шрифт:
– Ника всегда была очень скрытной девочкой, а после того как десять лет назад от нас ушел мой муж и её отец, она замкнулась до предела.
– Почему от вас ушел муж?
– Наверное нашел лучше, а может быть виновата я сама. Он работал в КБ инженером и я постоянно его пилила за маленькую зарплату, за наш неустроенный быт. Вот и допилилась... Уже десять лет как мы живем вдвоем с дочерью... То есть жили...
– Исправилась она и опять заревела.
– Перестаньте.
– Жестко остановил её Ефимов.
– Лучше расскажите все то немногое, что вам о нем известно.
–
– Тогда вычислить его проще простого.
– Усмехнулся тесть.
– По документам мы легко определим имя дарителя. Так?
– Нет, это не так.
– Покачала головой Реутова.
– Я над этим уже думала. Нет, он дал ей деньги на покупку автомобиля и машину приобретала сама Ника, так что его имя нигде фигурировать не может.
– Ну хоть что - нибудь она вам о нем говорила?
– Очень не много. С её слов, которые приходилось вытаскивать клещами, я знала, что он обитает где - то на самых верхах. Он высок, строен и обаятелен. Про возраст она умалчивала и из этого я сделала заключение, что он далеко не мальчик, а скорее всего годиться ей в отцы. Еще, опять таки, с её слов я знала, что сразу после рождения ребенка состоится их свадьба, а все остальное, говорила Ника, ты позже и будешь приятно удивлена. Спасибо тебе, дочка, удивила...
– Опять захныкала баба.
– Боже мой, что же ты наделала!
– Вы хотите чтобы мы помогли вам найти этого человека?
– Поморщившись осведомился полковник.
– Или вы просто пришли поплакать в мою жилетку.
– Ну конечно же хочу, извините меня, не могу сдержаться.
– Тогда расскажите подробнее о своей дочери, её привычках, нравах, увлечениях.
– Как я вам уже сказала, Ника росла замкнутой девочкой.
– Выпив стакан воды начала Людмила Григорьевна.
– В восемьдесят девятом, вместе с уходом отца ушло и её детсво. Ника в двенадцать лет стала самостоятельной и взрослой. Зачастую не я её, а она успокаивала меня. Училась она хорошо и даже очень хорошо, совмещая учебу с занятиями в музыкальной школе и спортивными тренировками. В то же самое время она запоем читала беллетристику, философию и даже научные труды. Иной раз я просто поражалась, откуда у неё такая воля и устремленность. Мы с её отцом подобными качествами не отличались, но у Ники времени хватало на все. Уже в десятом классе она стала подрабатывать патронажной сестрой, таскала старухам провизию, медикаменты и ещё умудрялась мыть у них полы.
В девятнадцать лет легко, без труда она поступила в педагогический институт на факультет иностранных языков и уже через полтора года свободно говорила и читала на трех языках. Но по окончанию третьего курса в связи с беременностью была вынуждена взять академический отпуск. Вот такой была моя Ника. Не подумайте, что я её расхваливаю, она действительно была такой.
– Расскажите об её окружении.
– Собственно говоря его и не было, если не считать меня, да двух её школьных друзей, Вали Граневской и Саши Коновалова.
– Что они из себя представляют?
– Валя, студентка политехнического института, девушка взбаломошная и экзальтированная, но в общем добрая и отзывчивая. Саша Коновалов вечный Никин воздыхатель. Он никуда не поступил, а поскольку к службе в армии оказался непригоден, то в данное время трудится рабочим на заводе.
– Как на него подействовала беременность Ники?
– Насторожился Ефимов.
– Он знал, что она встречается с большим Дядей?
– Этого я вам сказать не могу, но когда он узнал о том, что Ника беременна мне показалось, что он вот-вот потеряет сознание.
– Вы не могли бы нам оставить их адреса и телефоны?
– Труда это не составит.
– Вытаскивая блокнот ответила Реутова.
– Но уверяю вас, они здесь не причем.
– А мы их пока и не подозреваем.
– Забирая протянутый листок проворчал полковник.
– Но проверить обязаны.
– Да, конечно, я понимаю, но мне кажется, что если начать с поисков Никиного любовника, то результат будет ощутимей.
– Людмила Григорьевна, мы учтем ваши пожелания.
– Заверил её полковник.
– А теперь расскажите о том вечере в среду, когда вы в последний раз видели свою дочь.
– Да все было как обычно. С работы я вернулась в седьмом часу. Ника уже успела приготовить ужин. Мы вместе сели за стол. Кто знал, что это наш последний ужин! Она шутила и смеялась и вообще казалась счастливой. Потом она стала собираться. Я спросила, куда? Она рассмеялась и ответила, что на этот раз идет к подруге Валентине. Потом поцеловала меня и ушла. И это был её последний поцелуй. Боже мой, кто, ну кто мог знать, что она идет на смерть!
– Людмила Георгиевна, остановитесь. Скажите, как Нина объясняла вам свои отлучки когда уходила к своему любовнику? Сосредоточтесь, это очень важно.
– Как? Да по разному. Первое время, пару лет тому назад, она лгала, говорила, что идет в институт или к подругам, а позже, когда у неё вдруг появилась машина и все тайное стало явным, она в общих чертах, не вдаваясь в подробности объяснила мне истинную суть вещей и уходила уже откровенно.
– Как долго длились их свидания?
– Обычно к утру она была дома. Чуть смущенная, но радостная и счастливая. Как правило с двумя букетами цветов, один из которых её поклонник передавал для меня.
– Вы не помните, на какой машине он обычно привозил и увозил ее?
– Я ни разу не видела его машины. Обычно Ника пользовалась своей, либо нанимала такси, а может быть он высаживал её где - то подальше, не знаю.
– А в этот раз Ника брала свою "Оку"?
– Нет, она и по сейчас стаит в гараже.
– Как назначались их встречи? Он звонил или они договаривались заранее?
– Трудно сказать, телефон стоял у неё в коинате, но несколько раз, когда дочери не было дома он натыкался на меня. Очень корректно и вежливо, называя меня полным именем, справлялся о моем здоровье и извинившись давал отбой.