Гончаров и империя негодяев

Петров Михаил

Дальнейший осмотр места происшествия принес мне белые туфли на каблуках лежащие в десяти метрах друг от друга и пустую пачку из под сигарет "ЛМ". Осторожно, за уголки я стянул прозрачный целлофан и упаковал его в газетный кулек, а пачку вернул на место. Негусто, но для начала и этого было достаточно. Я бы и дальше продолжил поиски, но тут ведомые тестем появились две машины. Одна оперативная, а другая труповозка.

— Кто такой? — Сразу же спросил меня грозный мент одетый в штатское.

— Да, говорю же тебе,

зять он мой. — Вместо меня ответил тесть. — Он вообще находился за сто метров когда я обнаружил труп. — Он знать ничего не знает, а я тебе уже все рассказал.

— А что он тут делает, ваш зять? — Не унимался штатский в то время как остальные занимались своими прямыми обязаннастями.

— На мертвеца любуется.

— Он здесь ничего не трогал.

— Для того я и оставил его возле трупа, чтобы никто и ничего не трогал. — Потихоньку вскипал тесть. — Послушай, Каретин, ты когда нибудь поумнеешь? Тебе впору не сыскарем работать, а зону сторожить.

— Все равно я должен снять с него показания. — Не сдавался Каретин.

— Это твоя прямая обязанность, но только не ищи в нем преступника.

— А никто и не ищет. — Огрызнулся он и достав папку начал шаблонно и плоско задавать дурацкие вопросы, которые продолжались никак не меньше четверти часа.

Уже фотограф и эсперт закончили свою работу, когда наконец-то появилась машина медицинской экспертизы из которой собственной персоной вывалился Сизый Нос.

— Иваныч, здорово! — Мало обращая внимания на труп первым делом радостно заорал

он. — Как жизнь молодая?

— Лучше не предумаешь. — Хмуро ответил я. — Работка тебе привалила.

— Еще бы! — Загоготал он. — Если я вижу Гончарова, то мертвец где — то рядом.

— Да заткнись ты. — Наблюдая за насторожившимся Каретиным в сердцах посоветовал я ему. — Займись своим делом и перво — наперво скажи когда это произошло.

— Все. Можете увозить. — Заявил он после пятнадцатиминутного обнюхивания трупа. — Без вскрытия я вам никаких гарантий не даю, но при той температуре, что держалась эти дни, думаю, что девчоночку зарезали дня три тому назад, а может и меньше. Эти дни по ночам холодно. Совсем ещё свеженькая. Красивенькая девчоночка, и не жалко ж им было…

— Она была беременна?

— Вне всякого сомнения.

— На каком месяце? — Заинтересовался Каретин.

— Отвечу после вскрытия, но думаю на седьмом. А это важно?

— Это важно. — Резко ответил Каретин. — Вчера поступило заявление о пропаже некой Нины Реутовой. Очень похоже, что это она и есть. Когда будет готово заключение?

— В порядке очереди, недельки через две. Работы у нас сами знаете.

— Захарыч! — Отводя его в сторону проникновенно зашептал я ему в ухо. — Неужели ты ради нашей крепкой мужской дружбы не можешь ускорить этот процесс.

— Захарыч может все! — Категорически отрезал он. — Но зачем это тебе нужно

и что тебя интересует? Ведь насколько я понимаю в апельсинах, вы, собирая грибы наткнулись на этот шампиньон совершенно случайно.

— Это так, Захарыч, — грустно признался я, — да вот только девчонку жалко. Больно она молоденькая и хорошенькая была и найти того негодяя просто необходимо.

— И с каких это пор ты, Гончаров, стал таким чувственным?

— Стареем батенька, стареем и становимся сентиментальными и слезливыми. Ты уж, Захарыч, уважь мою просьбу, за мной не заржавеет.

— Что тебя интересует в первую головы.

— Ее беременность, канал входа ножа, время её смерти и был ли у неё перед смертью половой контакт.

— Это тебе будет дорого стоить и учти, что я уже давно не пью.

— Обязательно учту, Захарыч, я куплю тебе самую большую коробку конфет.

— Ладно, как только, так позвоню.

Меня отпустили, а вот тестю пришлось отдуваться за двоих. Усадив в машину его повезли в его родной отдел дабы ещё раз все обстоятельно расписать.

Домой я явился с двумя пустыми лукошками и головной болью.

— Однако, как я вижу, вы заготовили грибов на всю зиму! — Фыркнув въедливо заметила Милка. — Не трудно догадаться, где вы провели эти четыое часа.

— Вот и догадывайся. — Миролюбиво согласился и проскальзывая в ванну.

— А куда ты дел моего старого жука? Где он?

— В РОВД нашего района. Но ты не волнуйся, он скоро будет. Раздеваясь и забираясь под душ успокоил я её.

— Господи, что вы опять там натворили. — Врываясь в ванну закудахтала Милка.

— Да ничего особенного, просто нашли труп одной очаровательной девицы.

— Нет, с вами определенно не соскучишься!

— Стараемся, потри мне спинку.

Тесть явился через час. Хмурый и злой он принес бутылку коньяка и не таясь от дочери воодрузил её на стол всем своим видом показывая, что пережить ему пришлось не мало. Помыв руки он вытащил из холодильника кусок сыра и небрежно его накромсав указал мне место напротив.

— Значит так. — Глубокомысленно начал он. — Труп принадлежит Нине Михайловне Реутовой, девицы двадцати двух лет отроду. В среду, двадцать второго сентября в восемь часов вечера она ушла из дому, якобы к подруге и больше её никто не видел.

— То есть как это никто? — Удивился я. — Мы — то с вами её сегодня видели и очень даже хорошо.

— Оставь свои дурацкие шутки. — Сворачивая коньячной бутылке голову мрачно осадил меня полковник. — Дело совсем не смешное. Убита беременная женщина.

— Тут есть о чем подумать. — Подвигая рюмку согласился я. — Что говорит подруга?

— До подруги она не дошла. Да и встреча у них не планировалась. Так по крайней мере говорит подруга, Граневская Валентина, живущая, кстати сказать, неподалеку, в соседнем дворе.