Гончаров и кровная месть
Шрифт:
– Отправиться на тот свет незамедлительно, благодарю покорно, но ваши большие бабки на том свете не котируются. Я отказываюсь участвовать в вашем смертельном трюке. Насколько я осведомлен, дело то государственного масштаба, вот и привлекайте к нему соответствующие службы, каких нибудь там, ЦРУ, ФСБ, ФБР, а меня оставьте в покое, человек я маленький, дела у меня маленькие, если хотите могу подловить вашу жену с любовником или её любовника с другой женщиной. Это я могу и за это берусь с удовольствием, но не более.
– Вы несколько не в курсе настоящего положения дела. Все гораздо сложнее, чем вам его обрисовал наш знакомый адвокат. Выпейте немного коньяка, это помогает.
– Без тебя знаю, принеси мне из холодильника водки, - распорядился я тоном нетерпящим возражения, - и сала захвати.
Не каждый день меня обслуживает директор
– Рассказывай!
– Наконец благосклонно кивнул я ему, дожевывая пятый бутерброд, - только по существу и без маленьких недомолвок.
– Это сложнее, но я постараюсь. В этом случае вы должны дать мне слово не трепать языком.
– Безусловно, если этого не понадобиться в интересах следствия.
– Пусть будет так, но учтите каждая утечка информаии серьезно бьет по самочувствию фирмы, в первую очередь по её карману.
– Короче, Склифосовский, или мы будем говорить, или непринужденно жевать сопли. Второе, лично мне, нравится больше.
– Хорошо. Основное направление деятельности нашей фирмы это доработка и усовершенствование двигателей внутреннего сгорания малай литражности. Как-то, увеличение мощности, снижение расхода топлива, уменьшение выброса в атмосферу вредных веществ и так далее. Скажу сразу и без хвастовство, что в этом вопросе мы преуспели не мало. Заказы к нам поступают не только с нашего завода, и мы выполняем их на высоком профессиональном уровне. Но разговор сейчас не об этом.
Лет пять тому назад, когда я только отделился от завода и основал "Волга-Моторс", ко мне заявился невзрачный пожилой мужичонка в потрепанном костюме десятилетней давности. Держался он скованно и неуклюже. Чашку горячего кофе, что ему принесла секретутка, он умудрился тут же опрокинуть себе на яйца. Потом, когда немного пришел в себя, начал пороть какую-то бессвязную околесицу по теме напоминающую древнюю байку о вечном двигателе. Сейчас бы я его выпер вон уже через пять секунд, но тогда мы были терпимей и добрее друг к другу. Короче говоря я дал ему воэможность собраться с мыслями и. . . не жалею об этом до сих пор.
Говорил он долго и в конце концов даже меня заинтересовал необычностью своей идеи и совершенно неординарному подходу к теме. Но вероятно, се бы кончилось простым разговором, ведь прежде всего я администратор и реалист, мне и в голову бы не пришло бросать деньги на его фантастические выкладки. Но он вытащил из портфеля и поставил перед моим носом самый обычный, старенький вентилятор.
– Ну и что?
– Недоуменно спросил я.
– Можно я его включу?
– Конечно, но лучше сделайте это дома, - довольно бесцеремонно посоветовал я ему. Не послушавшись он воткнул штепсель в розетку. Естественно лопасти закрутились и на меня подуло холодным ветром. Это было уже слишком, выдернув вилку я бросил её на пол и предложил ему посетить сумасшедший дом, но он уже вошел в раж и остановить его не представлялось возможым. Из того же портфеля он извлек небольшую коробочку, вытянул из неё ус-антену и туда же всадил штепсель вентилятора. Я, помню, тогда заржал, потому что прибор, как ему и положено, бездействовал. Тогда Гальский отошел к противоположенной стене, вытянул из портфеля электрошнур и трясущимися руками подключился к сети. Между нами было метров пять и сначала я ничего не понял. Просто на меня вновь подул ветерок. Когда до меня дошло, что случилось я судорожными руками вскрыл подключенную к вентилятору коробочку и тут же получил по мозгам. Сомнений быть не могло, меня трепануло 220 вольт. Я сразу подумал, если это и аккумулятор то необыкновенно перспективный, и им стоит заняться. А дело-то оказалось куда круче. В коробке находился миниаюрный приемник с хитрым преобразователем, а в портфеле Гальского тоже преобразователь, но уже с передатчиком. Фантастика! Я не мог до конца переварить увиденное мною несколько дней, хотя Владимир Михайлович повторял и повторял свой опыт. Последующие несколько дней он практически не покидал моего кабинета. Я сразу же понял, какие горизонты он открывает мне своим изобретением. Тогда его передатчик работал в радиусе не более двадцати метров и мощность не превышала пятидесяти ватт, но передо мной уже рисовался новорожденный "Жигуленок"с бесшумным, безвредным электродвигателем, способный развивать желаемую скорость при стокилометровом удалении от передатчика. Не задумываясь я предложил ему пятилетний контракт и огромное для него жалование, с единственным и обязательным требованием забыть о существовании других фирм и заводов. Так в "Волга-Моторс"появился свой "Шестой"отдел. Кроме всегда закрытых металлических дверей, возле него постоянно дежурили два охранника. Я берег его как зеницу ока. Самое интересное то, что по профессии он был обычным учителем, да-да, преподавателем физики в средней школе, где ему платили, а точнее не платили ни черта. В свой отдел он набрал десяток толковых мужиков для параллельной разработки необходимых ему в дальнейшем узлов. Но главной, коренной темой занимался он сам с тремя квалифицированными помощниками. В тот зал, где они работали, кроме меня не допускался никто.
Так прошло три года, но ощутимых, желаемых результатов все ещё не было. Понемногу я начал беситься, срывая на нем злость. Он уже не был тем задрипанным учителем, что когда-то пришел ко мне. И вот однажды он не сдержался и довольно грубо ответил мне, что дуракам пол-работы не показывают, но если я очень настаиваю, то через месяц могу посмотреть на недоразвитого дебила. Он потребовал у меня мастерскую, двоих квалифицированных рабочих и новый заднеприводной автомобиль.
Через месяц это обезображенное чучело мы в закрытом фургоне вывезли за город на безлюдный пустырь. Гончаров, наверное это был самый счастливый день моей жизни. Шестерка, снабженная десятикиловаттным электродвигателем, без аккумуляторных батарей, поехала. Она визжала как троллейбус, она не шла больше сорока, расстояние до передатчика было меньше десяти километров, но она поехала. Это была победа. Я прекрасно понимал, что теперь предстоит трудная, изнурительная работа по её доводке, сколько она протянеться, известно одному богу, но самое главное у меня уже в кармане, я еду на уникальном автомобиле. И пусть он визжит и тарахтит, зато до меня на нем не ездил никто.
Наступили серые будни кропотливой, незаметной работы. Гальский потребовал ощутимой прибавки и он её получил, правда для этого мне пришлось уволить полтора десятка сотрудников, но он их стоил, как стоило и его молчание. Вот вам первый ответ на заданный вами вопрос, почему я не обращаюсь в официальные силовые структуры. О моем изобретении, до полной его доработки, не должен знать никто. На сегодняшний день, когда автомобиль практически готов, Гальский вдруг кончает жизнь самоубийством, вам не кажется это странным?
– Мне в этой истории вообще многое кажется странным, например, почему вы не обеспечили ему должную, полновесную охрану? Почему вдруг он поперся на загаженный чердак башни? Ведь он там был один, так по крайней мере утверждает полковник Ефимов, осмотревший его лично.
– Вы задаете вопросы, это замечательно, значит вы согласны мне помочь?
– Этого я ещё не сказал, сначала мне нужно точно знать некоторые моменты этой истории.
– Спрашивайте, я постараюсь ответить исчерпывающе.
– Вопрос первый, почему вы думаете, что Гальский выбросился не по своей инициативе?
– Потому что пропала вся документация, к которой доступ имел только он, пропали не только чертежи и расчеты, информация стерта даже с его личного компьютера. Он совершенно пуст. Возможно он имел код и пароль, но даже я его не знаю. Кроме того в мастерской взорван опытный, почти готовый автомобиль.
– Где в это время находились его ближайшие три помощника?
– Наверное у себя дома, рабочий день у нас заканчивается в пять часов и большинство сотрудников расходятся, остаются только самые ленивые, те кто не успел окончить работу в срок, или такие как он, одержимые идеей.
– Кто находился в здании на момент происшествия?
– Всего человек десять, в том числе трое охранников, двое на наружнем посту, а один, как и положенно возле дверей "Шестого отдела". Через десять секунд после случившегося, я лично встал на выходе, из башни никого не выпуская. Я велел всем людям оставаться на месте. Охранники божаться, что за последний час из помещения никто не выходил.
– Интересно, значит вы и сами засиделись допоздна.
– Да, и более того, лично видел как Владимир Михайлович упал на крышу моей машины. Я её ставлю как раз под окно своего кабинета.