Гончаров распутывает узел
Шрифт:
– Он говорил мне об этом, но я не понимаю, над какими грандиозными проектами мог по ночам работать мастер кирпичных дел.
– Я тоже, но работал ведь.
– А я и не сомневаюсь, но только зачем?
– Наверное...Может быть какие нибудь новые технологии разрабатывал.
– Может быть, но не проще ли ему было нанять толкового специалиста?
– Наверное нет.
– А что из себя представляет Сашка?
– Тринадцатилетний кретин.
– Он что, в самом деле идиот?
– Нет, скорее наоборот.
– Почему же вы так его
– Не знаю, но отец в нем души не чаял.
– За что?
– Не знаю, наверное за его компьютерные таланты. Он и схемы отцу чертил и документацию печатал и расчеты проводил. В общем был у него вроде домашнего секретаря и даже больше. Без него отец как без рук. Когда Сашка болел отец себе места не находил. Пацан башковитый, тут ничего не скажешь. Тринадцкать лет, а голова как у профессора.
– Тогда мне непонятно ваше к нему отношение.
– Не знаю как вам объяснить, неприятный он какой - то, скользкий как лягуш. Руки постоянно влажные, из носа течет, а летом, когда он ходит в короткой рубашке я вообще стараюсь его избегать. Ручки тоненькие, ножки тоненькие и эта его непомерно большая, дынеобразная голова.
– Так все таки он ненормальный?
– В физическом отношенни да, чего не скажешь о его умственных способностях, он ведь, бледная поганка, может неделями в школу не появляться, а потом приходит с одними пятерками. И эти его систематические пропуски учителя прощают по понятной мне причине. Наверное им как и мне противно на него глядеть и чем меньше они его видят тем лучше себя чувствуют.
– Он мог убить Сергея?
– Да вы что, смеетесь? Он же больше десяти килограммов поднять не в состоянии, а отец весил под сто. Да и быть такого не может, потому как они друг в друге души не чаяли. Он как увидел отца в петле так буквально потерял рассудок, пришел в себя когда его уже увезли на вскрытие.
– Что вы можете сказать о своем брате?
– Да ничего особенного.
– Как - то слишком безразлично отреагировала Оксана.
– Он учиться в десятом классе, парень как парень, они все сейчас такие.
– Какие? Поясните если нетрудно.
– Ну такие... Без царя в голове.
– Вы видели его друзей? Что они из себя представляют?
– Боже, ну что вы все об одном и том же.
– Заметно занервничала студентка.
– Откуда я могу знать кто они такие. С виду пацаны как пацаны, а уж что там у них за душой я не представляю.
– Как они проводят досуг, чем занимаються, круг их интересов?
– Да что вы к этому привязались, кажется я просила вас о другом одолжении.
– Вы давно заметили, что он употребляет наркотики?
– Не обращая внимание на её душевный дискомфорт гнул я свою линию.
– Отец был в курсе, или ничего не знал?
– Господи, - чуть не плача взмолилась она, - давайте оставим его в покое, уверяю вас он здесь совершенно не причем. Не надо на эту тему.
– Как вам угодно.
– Положив деньги я поднялся из - за стола.
– Всего хорошего.
– Подождите, так нельзя.
– Ухватив
– Неужели эту тему нельзя обойти стороной?
– Можно, что я и собирался только что сделать. Вы поймите, не имея перед глазами четкой и ясной картины всего того что происходит в вашем доме, наши шансы на успех равны нулю. Это все равно что с завязанными глазами читать китайские иероглифы. Конечно я могу сделать видимость работы, выложить какие - то бредовые версии, а потом с сожалением развести руки и сказать: "Нициво ни полюцилось".
– Вы правы, я должна вам рассказать все. Первый раз, полтора года назад, я первая обратила внимание на характерный блеск его глаз. Начала за ним наблюдать и вскоре по его поведению и венам я все поняла. Сразу же я сообщила об этом отцу и мы отвезли его в наркологический диспансер другого города. Дураки, но тогда мы ещё надеялись на выздоровление и не хотели у себя в городе портить ему репутацию. Как мы были наивны, не знали, что это уже начало конца.
– Где ваш брат берет деньги на наркотики, они, как изестно стоят не дешево.
– Раньше негласно давал папа, так что в смерти отца он был заинтересован меньше всего, равно как и его дружки. Что будет теперь я не представляю. Знаю одно, добром это не кончиться.
– Какую сумму он тратил на наркотики ежедневно?
– Не знаю, но отец каждое утро оставлял под вазочкой в гостинной сто рублей.
– Чепуха, для наркомана с полуторагодовым стажем это уже мало. Где он мог находить остальное? Ему нужно по крайней мере в три, четыре раза больше.
– Честное слово я не знаю. Несколько раз давала ему я, но немного.
– После первого неудачного лечения вы пытались его повторить?
– Да, но с таким же успехом. Если первый раз он держался около трех месяцев,то после последнего - взялся за шприц еже через неделю.
– Кто из его друзей бывает у вас дома и чем они занимаются?
– Я видела только двоих, один из его класса, а другой постарше, учиться в политехническом институте на первом курсе, а кто они такие, как их зовут я не знаю.
– Нужно будет узнать, причем не только имена, но и фамилии и желательно домашние адреса. Это касается его постоянных гостей. Хотя не исключена возможность, что кроме них в вашем доме кто - то бывает еще. Вам и это предстоит узнать. Я бы сам мог этим заняться, но не хочу пока мутить воду. У вас это должно получиться органичней и естественней.
– Хорошо, я попробую, но неужели вы думаете...
– Я пока ничего не думаю, а собираю сведения. Теперь вернемся к тому трагическому вечеру. Итак в девять часов, к началу ужина пришел отец. Кто был за столом?
– Все. Я имею ввиду, что к ужину собрались Игорь, мама, тетка, и даже Сашка.
– Он что же своим присутствием балует вас не часто?
– Да, а по какой причине вы уже знаете.
– А где едят Андрей с Татьяной?
– На кухне, но собственно говоря, они сами так захотели...