Гонг торговца фарфором
Шрифт:
Андреас еще раз заглядывает в старый сарай по соседству с двором Шрайберов. Играя в прятки, он видел, как оттуда вылетели летучие мыши. В сарае так темно, что приходится руками нащупывать перекладины стремянки. Он ложится на сено. Может, он привыкнет к темноте и сумеет потом разглядеть летучих мышей. Вдалеке стучит молотилка, но большинство хлебов еще не сжато.
В этом году он уже видел один раз хлебные поля, но тогда стебельки были еще серебристо-зеленые, а колосья совсем мягкие. В воскресный июньский день он вместе с мистером Джонсом гулял по меже. Этот день ему никогда не забыть.
Они ездили
Андреас случайно услыхал, как Па об этом рассказывал, и спросил:
«А можно мне тоже поехать?» — точно так же, как если бы он спросил: «А когда мне купят мотоцикл?» Но случилось чудо — Па взял его с собой. Мум из-за своей учебы должна была остаться дома и в воскресенье в пять часов утра, грустно взглянув на них, помахала им вслед.
А через два с половиной часа Андреас уже стоял на Пастушьей горе. Озера, тихие и ясные, лежали в своих земляных чашах, только посреди Гольдена, искрясь на солнце, двигалась цепочка волн. В небе кружили два коршуна, из бухты выскользнула рыбацкая лодка. Яркая желтизна рапсовых полей сменялась молодой зеленью лугов, на горизонте виднелись черно-белые коровы, ветерок обвевал лицо Андреаса. Неужели где-то есть Берлин, мощеные улицы и дома с сотнями окон?
Когда они гуляли по холмам, окружающим Гольден, мистер Джонс сказал:
«Многое человек теряет с годами, но для тех, кто любит природу, до конца жизни неизменной остается радость от встречи с ней. Мне даже кажется, что с возрастом эта радость становится интенсивнее».
Мистер Джонс мог об этом судить, у него были уже седые волосы, а вокруг голубых глаз много морщин. Когда мистер Джонс говорил, Андреас смотрел на его губы, но понимал, только когда говорил переводчик.
Из травы и зарослей цветущего дрока взмывали в небо жаворонки. Их предостерегающие птенцов крики заполнили воздух. Напрасно Андреас искал на земле гнезда. Он видел, как жаворонки взлетали, но они были слишком умны, чтобы взлетать прямо с гнезда, сперва они немного плутали по траве.
В поле сидел заяц, только его уши торчали над стеблями. Жаворонок стрелой налетел на зайца и, казалось, стал щипать его за уши, покуда тот не обратился в бегство. Должно быть, он сидел слишком близко к гнезду. Даже мистер Джонс, заядлый охотник, ничего подобного никогда не видел.
На еловой ветке сидела белочка. Ни за что бы Андреас ее не обнаружил, если бы она не привлекла его внимания своим возбужденным «кс-кс». Он подошел поближе. Она осталась сидеть, сердито посмотрела на Андреаса, подняла лапки и задрожала всем тельцем: «Кс-кс»« Андреасу очень хотелось бы найти гнездо, он никогда еще не видел бельчонка.
Он побежал вслед за взрослыми, которые ушли вперед, но замедлил шаг, когда Па, не оборачиваясь, сделал: ему знак рукой.
За кустами стояла косуля. Что-то в ее взгляде и повадке сказало Андреасу, что она тоже защищает детеныша. Андреас точно заметил, где стояла косуля, и медленно пошел вперед. Вдруг толстый шофер расхохотался. Андреас, покраснев от злости, обернулся к нему, глянул назад и увидел, что косуля исчезла.
«Было бы замечательно, если бы мы обнаружили детеныша», — сказал мистер Джонс, блестя глазами.
Они втроем искали полчаса, покуда шофер и худой высокий переводчик сидели у холма. Возле них лежал галстук и пиджак мистера Джонса.
«По-моему, пора прекратить поиски», — сказал наконец Па, когда Андреас вылез из кустов.
«Нет, я еще поищу. И встречусь с вами в деревне».
Андреас услышал легкий шорох. В траве прошмыгнула ящерица. Он наклонился, она исчезла в кустах. Он раздвигал ветки, даже не чувствуя, как колючки впиваются ему в кожу.
Перед ним в гнезде из травы лежал косуленок. Это был самый прекрасный и самый трогательный новорожденный младенец, какого Андреасу приходилось видеть. Мать уже начисто вылизала его, один бок был еще влажный. Голову он держал набок, наверно, был еще слишком слаб, чтобы держать ее прямо. Косуленок был совсем крохотный. Отчетливо видны были белые точки на коричневой спинке, шкурка отливала шелком. И вдруг, словно почуяв приближение Андреаса, детеныш поднял голову и без малейшего испуга взглянул на него большими темными глазами. Ведь это было его первое утро на свете, что он мог знать плохого? Если бы сейчас пришел волк или лиса, Андреас голыми руками стал бы защищать жизнь маленького косуленка.
Но он не дотрагивался до малыша. А вдруг из-за прикосновения человека мать бросит детеныша на произвол судьбы? Андреас тихо сидел под низко нависающими ветвями.
Потом он привел остальных посмотреть на младенца.
В деревне цвели яблони и над серой каменной оградой церковного двора нависла пышная лиловая сирень.
По деревенской улице они шли очень долго, потому что им то и дело встречались знакомые, которые приветствовали Па и его гостя. Мистеру Джонсу хотелось о каждом, кто с ними разговаривал, хоть немного узнать, а так как он никогда в этих местах не бывал, то одно объяснение влекло за собой другое.
Они катались по озеру на лодке, и мистер Джонс начал мечтать о том, чтобы провести месяц на этих тихих озерах.
Под вечер они пошли к Кербе пить кофе. Перед тем как фрау Кербе внесла пирог, Андреас хотел показать мистеру Джонсу комнату, где они живут летом. Они по двору прошли к черному ходу и вошли в кухню фрау Домера. Оттуда лестница вела на чердак. Кухня была выложена неровными желтыми кирпичами, в углу помещалась угольная плита, над ней на веревке сушилось тесто для лапши. Рядом стояла новенькая стиральная машина. Из-под плиты торчали деревянные башмаки фрау Домера. Между башмаками примостилась кошка. К стене был прислонен велосипед, на котором фрау Домера каждый день ездит в лес.
Андреас заметил, что переводчик нахмурился. Фрау Домера вышла к ним из комнаты, которая была много меньше кухни. Почти все место занимали две кровати. Над кроватями висела картина, изображавшая Иисуса на кресте. А над ней, как стенной фриз, — лесные пейзажи Андреаса.
Фрау Домера крепко обняла Андреаса, который просто повис у нее на шее, и лишь потом поздоровалась с гостем. И тут вошел Рихард. В старой, заляпанной краской спецовке, с грязными руками.
— Мой сын только раз в две недели приезжает домой на субботу и воскресенье, — как бы извиняясь, сказала мать, — и дел у него не обобраться. Вот сейчас он покрасил мне сарай.