Гоните ваши денежки
Шрифт:
– Может быть, перейдем к делу? – предложил он. – Вы говорили, что оно срочное.
– Да-да. – Заказчик с явным сожалением отвернулся от воды. – Вы совершенно правы.
– Итак, – Леня решил взять инициативу в свои руки, – обо мне вы наводили справки и знаете, что проколов у меня не бывает. Размер гонорара тоже известен.
– Наслышан. – Заказчик усмехнулся. – Давайте по порядку. Меня зовут Антон Иванович Штемпель. Да, Штемпель, фамилия такая. Спасибо, что сдержали улыбку.
Леня поклонился. При его профессии умение следить за лицом – едва ли не самая важная
– Фамилия немецкая, – продолжал заказчик. – Батюшку моего звали Иоганном Альбертовичем, но вам это неинтересно. Дело у меня вот какое. – Он снова загляделся на уток и стал нашаривать ладонью булку.
Но Леня уже спрятал остатки, а когда Антон Иванович удивленно посмотрел на него, ответил безмятежным взглядом.
– В районе Никольской церкви есть музей нумизматики, – начал Штемпель со вздохом.
«В жизни не слышал», – подумал Леня, но изобразил внимание.
– Музей частный, принадлежит некоему Дмитрию Осетровскому, богатому человеку и страстному коллекционеру. Так вот, – Антон Иванович пристально посмотрел Лене в глаза, – мне нужно, чтобы вы украли из этого музея одну монету.
– Что за монета? – поинтересовался Леня после некоторого молчания. – Динарий императора Тиберия? Тетрадрахма Александра Македонского? Что-то средневековое?
– Нет-нет, монета не слишком ценная, – заторопился заказчик. – Она представляет ценность только для меня. Это монета государства Маньчжоу-Го.
«В жизни не слышал», – снова отметил Леня.
– Монета не слишком редкая, хотя отличается от остальных – она не круглая, а овальной формы. Но дело не в этом.
– Сколько она стоит? – поинтересовался Леня.
– Боюсь, что стоит она тысяч пять. Рублей, если вы меня не поняли.
– Что? – вспыхнул Маркиз. – И вы утверждаете, что знаете мои расценки? Десять процентов от стоимости вещи! Вы предлагаете мне совершить кражу за гонорар в пятьсот рублей? Сударь, вы ошиблись адресом, у меня не благотворительный фонд. Я и без того не унижаюсь до вульгарной кражи, а уж за такой гонорар…
– Послушайте, не надо так кипятиться. – Клиент нахмурил брови. – Дайте же договорить! Мне рекомендовали вас как человека умного и понимающего.
Маркиз и сам не знал, с чего он так разозлился. Вот не нравился ему этот человек, и все. Да еще утки не вовремя разошлись – булки, видите ли, захотелось.
– Если рассмотреть мое дело под другим углом, – заговорил Антон Иванович, – получится вовсе не кража, а возвращение украденного. Восстановление исторической справедливости, если угодно. Дело в том, что эта монета моя. Митька Осетровский украл ее у меня очень давно. – Он сделал паузу и изучающе взглянул на Маркиза: – Вы, Леонид, коллекционировали что-нибудь?
– Марки в детстве пробовал собирать, – неохотно признался Леня. – Еще этикетки от спичечных коробков и конфетные фантики, но это когда совсем маленький был.
– Вот и я с детства заболел собирательством, только сразу начал с монет. У меня был сосед – очень интересный человек. Он много лет жил в Китае, подозреваю, что не под своим именем, и знал множество удивительных вещей, в том числе и о монетах. Это он подарил мне эту монету государства Маньчжоу-Го.
«В жизни не слышал», – привычно подумал Леня.
– Он говорил, что эта монета положит начало моей коллекции, что она счастливая. Я был мальчишкой и верил ему. Потом он умер, а я действительно увлекся собирательством. Научился разбираться в монетах, уже безошибочно определял мало-мальски ценные. С Митькой мы учились в школе, он немного младше. Мы подружились на почве нумизматики. Однажды он пришел ко мне, и мы провели целый вечер за рассматриванием моей коллекции. Я хватился пропажи только на следующий день.
Было воскресенье, и он уехал с родителями на дачу. Потом он бегал от меня три дня, пока я не подстерег его под лестницей и не побил. Меня же обвинили во всем как старшего. Отца, конечно, вызвали в школу, а он у меня был крут. Дома он заявил, что больше не желает слышать ни о каких монетах и запрещает мне заниматься нумизматикой. Он хотел выбросить всю мою коллекцию, но кто-то из соседей ему сказал, что она может представлять ценность. В общем, родители все убрали и отправили меня в пионерский лагерь – как раз подошло лето.
– Печально. – Леня собирался добавить, что он искренне сочувствует, но обнаружил, что сочувствия у него как раз нет.
– С Митькой мы больше не сталкивались, – продолжал Антон Иванович. – Осенью он переехал и пошел в другую школу. А я, как ни старался, не мог выбросить монеты из головы. Хотел начать все заново – не получалось, все же какие-то деньги нужны или обменный фонд, а у меня не было ни того ни другого. Отец и слышать не хотел о том, чтобы отдать коллекцию. Отношения у нас испортились, и как оказалось, навсегда. Со свойственным юности максимализмом я все делал наперекор. Любой родительский совет воспринимал в штыки. Учителя перекрестились, когда выпустили меня, потому что я тоже надоел до чертиков.
Один из селезней выбрался на берег, вразвалку подошел к столику, повернул изумрудную голову и очень выразительно посмотрел на Леню. Совсем как Аскольд, когда отирается возле холодильника. Леня рассмеялся и бросил ему булку.
– Вы слушаете? – спросил заказчик с заметным неудовольствием.
– Я весь внимание, но не могли бы вы выражаться яснее? И ближе к делу, пожалуйста.
– Извольте. С тех пор прошло много времени, я относительно преуспел и решил на старости лет снова заняться нумизматикой. Собрал неплохую коллекцию. Даже, знаете ли, та детская вернулась ко мне после смерти отца.
Митька Осетровский тоже не терял времени даром. Он разбогател и открыл частный музей нумизматики. На вечеринку по случаю открытия он пригласил всех коллекционеров, кроме меня. Хотя я, конечно, и сам бы не пошел. С тех пор мы с ним так и не встречались.
Но когда музей открылся, я пришел туда как обычный посетитель. Деньги за билет заплатил. – Антон Иванович усмехнулся. – Представьте, каково было мое удивление, когда я увидел в витрине свою монету! Ту самую, государства Маньчжоу-Го! Ту, что он украл у меня, когда мы были детьми! Он сохранил ее, и, судя по размаху дела, она принесла ему удачу. Ему, а не мне.