Гонка с преследованием

Майдуков Сергей

Ничего не ответив, Мошков отправился в кухню. Шампанское сунул в холодильник, а цветы небрежно бросил на стол, решив не ставить в воду. Он в этом доме не хозяин. Он тут вообще никто. Варя ясно дала ему это понять. Он видел по ее глазам, что она лжет. Не собиралась она садить его за один стол со своей семьей. Рылом дальнобойщик Мошков не вышел. Разведенный, отсидевший… Зачем Варе такой? Она позабавится с ним в свое удовольствие и бросит. А он, доверчивый болван, губы раскатал. Может быть, он Варе только затем и понадобился,

чтобы прокатиться в Литву бесплатно.

Злой и мрачный, Мошков вернулся в комнату и сказал, что, пожалуй, уйдет.

– Как хочешь…

Варя снова пожала плечами, уронив вторую бретельку. Маечка теперь держалась на ней лишь благодаря паре природных полушарий.

Потоптавшись на месте, Мошков спросил, куда поставить пионы. Варя сказала, что займется цветами сама, вскочила и едва не потеряла свою маечку. Мошков отправился за ней в кухню. Он не собирался этого делать, вот уж нет. Но ноги шагали сами, против его воли. Они перенесли его в кухню и остановились за спиной Вари. Тут в движение пришли руки Мошкова, тоже сделавшиеся своевольными. Они обхватили ее поперек туловища и потянули на себя.

– Нет! – поспешно воскликнула она, обернувшись. – Так не надо!

– Как? – удивился Мошков.

Она покраснела: некрасиво, неровными пятнами, затронувшими не только щеки, но и лоб.

– Забудь. Это я так просто.

– С тобой все в порядке? – спросил Мошков, пытаясь заглянуть ей в глаза.

Чтобы помешать этому, она опустила голову.

– Варя…

– Пойдем в мою комнату.

– Твои не вернутся?

– До послезавтра квартира в нашем полном распоряжении. Душ примешь?

– Обязательно, – кивнул Мошков, направился в сторону ванной комнаты, но обернулся. – Послезавтра отъезд, – сказал он.

– Отлично! Наконец-то!

Варя по-детски подпрыгнула, отчего ее майка съехала по рукам на талию и осталась там. Ее грудь тоже подпрыгнула, и Мошкову стало трудно дышать. Ему хотелось прижать Варю к себе, но он сдержался. Нельзя было использовать ее хорошее настроение в своих эгоистических интересах. Это было бы нечестно.

– Да, послезавтра, – тупо повторил Мошков, не зная, как приступить к главному.

– Мне на сборы много времени не понадобится, – заверила его Варя. – Я вещей мало возьму. Главное – ящик.

– Какой ящик?

– Дедушкин. Вернее, сам ящик не дедушкин, а вот вещи… – Запутавшись, она махнула рукой, схватила Мошкова за ремень и потащила за собой.

Он упирался, хотя делать это ему совсем не хотелось.

– Какой ящик? – повторил он на полпути к спальне.

– Понимаешь, – сказала она, глядя не то чтобы ему в глаза, а чуть левее и выше, – мой дедушка живет в Каунасе. Он совсем старенький, я его очень люблю и ни в чем не могу отказать.

– Так, – кивнул Мошков, тщетно пытаясь постигнуть смысл услышанного.

– Короче говоря, – продолжала Варя, колупая ногтем какую-то точку на обоях коридора, – дедушка умоляет меня привезти его любимые иконы. Особой ценности они не представляют, но если везти легально, то понадобится целая куча всяких справок и заключений. Кроме того, это обойдется недешево.

– Вот теперь понятно, – сказал Мошков, от лица которого отхлынула кровь.

– Что тебе понятно?

– Все, Варя. У тебя есть дедушка в Литве. Поэтому ты случайно познакомилась со мной в чужом районе и просишь меня провезти контрабанду для любимого дедушки.

Она покраснела, на этот раз вся разом – от ушей до шеи.

– Ты подозреваешь меня в умысле?

– Конечно, нет. – Мошков протянул руки, взялся за сползшую майку и возвратил ее на место. – Я не следователь и не пограничник. Зачем мне тебя подозревать?

Варя отвернулась, кусая губу.

– Поможешь мне, Володя? – спросила она тихо. – Мне это нужно. Очень.

– Я это уже понял, – сказал Мошков.

– И?..

– Я не смогу тебе помочь.

Она медленно повернула голову и посмотрела на него:

– Почему?

– Помнишь моего напарника?

– Мишу? У него еще фамилия такая потешная…

– Фамилия у него обычная, – произнес Мошков голосом смертельно уставшего человека. – Перченков.

– И что Перченков? – спросила Варя.

– Он отказался брать тебя в рейс. Наотрез. Не знаю, чем ты так ему не угодила, но он заявил, что, если я тебя подсажу, он никуда не поедет и доложит руководству.

– Черт! – Она ударила себя кулаком по бедру. – Черт, черт!

Мошков нахмурился:

– Расстроилась?

– Расстроилась? – Варя неестественно расхохоталась. – Нет, Володя. Я не расстроилась. Это слишком мягко сказано. Я в отчаянии.

Она отвернулась и зажмурилась. Из темноты под веками выплыла зловеще перекошенная рожа Лозового. Ее сменила перепуганная мордашка Николки, потом встревоженные лица родителей.

Мошков смущенно переступил с ноги на ногу.

– Слушай, – сказал он. – Я придумал. Ты не поедешь, а твой ящик я возьму. Доставлю дедуле в целости и сохранности. Идет?

Варя почувствовала, что вот-вот разрыдается. Или истерически расхохочется, что, в общем-то, было одно и то же. Она прекрасно знала, что такой вариант Лозового не устроит. Не доверит он алмазы незнакомому человеку. Варя у него на крючке, не сорвется. А вот Мошков… Мало ли что он выкинет?

Варя поморщилась и махнула рукой:

– Ладно, давай закроем эту тему. Нет так нет.

– Я же предложил выход, – напомнил Мошков.

– Меня он не устраивает, – отрезала Варя.

Ей перехотелось вести его в свою комнату и заниматься сексом. Нужно было срочно что-то придумывать. Мошков мешал Варе сосредоточиться. Но как его выпроводить? Какой благовидный предлог придумать?