Гонки на выживание
Шрифт:
СТОУН. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ПАРИЖУ ДЛЯ ГУРМАНОВ
Неужели это все-таки правда – то, что говорят о книгах и бессмертии? В эту минуту он не сомневался в их справедливости. А если так, значит, в эту минуту увековечивалось имя Дэна Стоуна, а Даниэль Зильберштейн уходил все дальше в темные закоулки памяти.
– Дэн? – Голос Фанни вернул его к действительности.
– У меня просто нет слов, Фанни. – Он покачал головой. – Это бесподобно, и я действительно не нахожу слов.
Она заглянула ему через плечо.
– Фронтиспис выглядит отлично, ты так не думаешь?
– Конечно. – Даниэль горделиво улыбнулся, как человек,
Фронтиспис был репринтным изображением иллюстрации, созданной для книги Сальвадором Дали в виде особой любезности специально для Фанни. Великий художник написал натюрморт: розовый омар, сочный кусок сыра «Шатобриан», луковица, изображенная с такой скрупулезной точностью, что с книжного листа, казалось, исходил ее запах, и два бокала – один с запотевшими от холодного белого вина стенками, другой с красным вином, горящим, как рубин. Разумеется, Дали не мог не привнести в картину свойственной ему «сумасшедшинки»: все эти деликатесы помещались внутри человеческого желудка. Однако под рукой мастера гротесковая фантазия приобрела удивительное очарование. Оригинал картины, любезно подписанный автором, висел в кухне парижской квартиры Фанни.
Даниэль и Фанни образовали слаженную команду. Все, что от него требовалось, – это поставить свои дегустаторские способности и владение пером на службу новому, теперь уже официально зарегистрированному партнерству «Харпер и Стоун». Обо всем остальном заботилась Фанни.
Частная жизнь Фанни была, по-видимому, организована не менее четко, чем ее деловая активность. В Париже она делила квартиру на авеню Клебер с некой Селиной Дюпон, женой банкира-женоненавистника. Селина была рада любой возможности сбежать хоть ненадолго из его дома. В Нью-Йорке у нее был собственный дом, и она жила в нем вместе с Робин Филдинг, талантливой молодой женщиной-киномонтажером. В Берлине Фанни спала одна в постоянно снимаемом ею номере отеля «Кемпински». Селина и Робин знали о существовании друг друга, но благодаря честности и такту Фанни ни одна из них не возражала.
Даниэль, сам себе удивляясь, ощущал удивительную духовную близость с ней. Их обоих забавляло, что их частые совместные появления на людях вызывают сплетни. Для него стала приятной неожиданностью возможность наслаждаться обществом женщины, не испытывая при этом сексуального давления. Его собственное мужское начало едва пережило случай с Розой Бернарди; в течение долгих месяцев после своего бегства из Нью-Йорка он вообще избегал секса; даже когда худшее осталось позади, он стал осторожничать и тем самым загубил несколько многообещающих связей. У него развился синдром «нерешительного партнера».
После очередной неудачи он решил довериться Фанни. Она с вниманием и сочувствием выслушала повествование о смерти Розы и о его бегстве в Европу, однако рассказ об изменениях в его сексуальной жизни вызвал у нее совершенно иную реакцию.
– О Дэн! Бедное мое дитя! – Она заглянула в его ошеломленное лицо и покатилась со смеху. – Что ты намерен делать? Требовать результатов электрокардиограммы у каждой женщины перед тем, как затащить ее в постель? Это была трагическая случайность, одна на миллион! – Она вдруг остановилась. – Значит, твое настоящее имя – Даниэль Зильберштейн?
– Это было мое настоящее
Фанни усмехнулась:
– Как говорится, нет худа без добра. «Дэн Стоун» гораздо легче уместить на книжной обложке!
Вторая книга была задумана как путеводитель для отпускников. Автор вел путешественников за собой по столицам, крупным и малым городам и живописным уголкам Европы, приобщая их к особенностям и очарованию национальной кухни разных стран. В течение нескольких месяцев в конце 1958-го и в первой половине 1959 года Даниэль путешествовал по Франции, Италии, Испании и Люксембургу. Он категорически отказался посещать Германию, зато заехал в Бельгию и в конце концов оказался в Швейцарии. Измученный постоянными переездами и сменой пищи, он вдруг почувствовал себя несчастным: ему остро не хватало стабильности в жизни, а в этой прелестной маленькой стране, которую он покинул в 1946 году, на него нахлынули тревожные воспоминания.
В начале сентября Фанни приехала из Берлина и присоединилась к нему в Вицнау, живописном селении в четверти часа езды от Люцерна. Однажды вечером она застала его сидящим на толстом белом ковре в его номере «Парк-отеля». Даниэль сидел, неподвижно уставившись в пространство, рядом с ним лежал неразрезанный журнал.
– В чем дело, Дэн?
Она сбросила туфли на высоких каблуках, подтянула кверху узкую юбку и уселась рядом с ним на полу.
– Ничего.
– Не пытайся со мной хитрить, Дэн Стоун! – Она уставилась на него пронизывающим взглядом. – Вид у тебя хреновый. Так в чем проблема?
Даниэль почесал отросшую щетину на щеке. Он уже пару дней не подстригал бороду, под глазами залегли темные круги.
– Я увидел фотографию человека, которого знал когда-то, и вернулся в прошлое, вот и все.
– В журнале? – спросила Фанни, взяв его в руки.
– На обложке.
Удивительно красивая молодая пара ослепительно улыбалась Фанни с глянцевой обложки журнала. Мужчину она узнала сразу.
– Ты знаком с автогонщиком Алессандро? – спросила она. – Или с его женой?
– С автогонщиком. – Глаза Даниэля затуманились от воспоминаний. – Он спас мне жизнь.
У Фанни округлились глаза.
– Когда? Когда это случилось?
Он рассеянно улыбнулся.
– В то время ему было всего девять лет, и он дал мне шанс продолжить мою жизнь.
Фанни вновь бросила взгляд на фотографию.
– Чертовски хорош собой, верно? – Она выждала паузу, но Даниэль ничего не ответил. – Ты ведь не прочь рассказать мне, что тогда произошло? Ну не томи душу.
– Извини.
– Черта с два я тебя извиню! – взорвалась Фанни. – Ты не можешь просто так, мимоходом, сообщить мне, что один из самых обаятельных автогонщиков мира стал твоим спасителем, когда ему было всего девять, а потом взять и проглотить язык!
– Ладно. – Даниэль вдруг почувствовал, как прошлое всколыхнулось и накрыло его холодной волной смятения и страха. – Я стараюсь не вспоминать о таких вещах, Фанни. Все это было очень давно. Мое прошлое кишит привидениями.
– Но Алессандро – отнюдь не привидение! Он очень даже жив! – Фанни перевела дух. – Может, тебе станет легче, если ты для разнообразия выпустишь пар и поделишься со мной своей историей?
– Может быть, – тихо согласился Даниэль.
Выслушав его рассказ, Фанни воскликнула в изумлении: