Гонки на выживание
Шрифт:
Опасаясь утонуть в «Дом Периньоне» или задохнуться в ароматах «Эсти Лаудер», он отправился на поиски кухни: ему хотелось увидеть, чьим талантом создан сервированный ужин. В кухне Даниэль застал кризис в самом разгаре. Шеф-повар, толстый коротышка француз, с почти совершенно лысой головой и обезумевшим взглядом, только что порезал себе указательный палец на правой руке разделочным ножом почти до самой кости. Кровь заливала его белый поварской халат, но ни боль, ни кровотечение его не смущали. Как выяснилось, он впал в истерику оттого, что Gateau aux Fraises des Bois [28]
28
Печенье с лесной земляникой (фр.).
29
Омлет по-норвежски (фр.).
– Это любимый десерт месье Стоуна! – разорялся француз. – Но если я начну взбивать яйца, я все залью кровью!
Молодой американец, видимо, его помощник, попытался его успокоить, но темпераментный француз и слушать ничего не желал.
Во всей этой кутерьме никто не обращал ни малейшего внимания на Даниэля, а он застыл, как человек, гулявший по берегу и вдруг увидевший в реке утопающего. Он мог бы уйти, а мог и протянуть руку помощи. С одной стороны, рассудил Даниэль, его все это не касается. А с другой… этот несчастный страдает и рвет на себе последние волосы из-за его десерта.
Он решительным жестом сбросил смокинг, ослабил галстук, закатал рукава рубашки и снял часы.
– Кто-нибудь, отведите этого человека к врачу! – громко приказал Даниэль и, подойдя к раковине, принялся тщательно мыть руки, как хирург перед операцией. – И найдите для меня халат или хотя бы фартук.
Вся кипучая деятельность в кухне замерла. Все уставились на него.
– Да кто ты такой, черт побери? – Шеф-повар побагровел от негодования.
– Я повар, – отчеканил Даниэль.
– Откуда ты взялся?
– Спустился по трубе, как Санта-Клаус. А теперь скажите: у вас есть какие-то особые причины стоять тут, истекая кровью? Между прочим, – тут Даниэль внимательнее присмотрелся к пораненному пальцу, – такой исход вполне вероятен, дайте только срок.
– Может, ты еще и врач? – огрызнулся француз.
– Нет, всего лишь повар.
– Но Omelette Norvegienne!
– Вам повезло, – мягко пояснил Даниэль. – Мне не раз приходилось готовить этот десерт для мистера Стоуна. – Он круто повернулся на каблуках. – Надеюсь, яйца не в холодильнике? Прекрасно. А где ликер? Мистер Стоун предпочитает двойную дозу в своем омлете!
На полчаса Даниэль перенесся в далекое прошлое, и на душе у него потеплело.
– Сэр? – вежливо окликнул его помощник повара. – По-моему, уже готово.
Даниэль заглянул в духовку. Десерт был испечен безупречно, остроконечные пики, образованные яичными белками, приобрели легкий золотистый оттенок.
– Хорошо, – изрек он, снимая фартук. – Можете подавать.
– А вы куда? – удивился молодой человек.
– Обратно в печную трубу, – улыбнулся Даниэль.
Он покинул кухню, перебросив смокинг через плечо и на
– Вот пьяная скотина!
Даниэль оглянулся на голос. В дверях кухни, подбоченившись и возмущенно сверкая глазами, стояла официантка.
– Только из-за того, что вы работаете по найму, он считает, что может окатить вас шампанским и спокойно уйти, даже не извинившись!
Губы Даниэля невольно дрогнули в улыбке.
– Не знаю, чему вы улыбаетесь! – продолжала девушка. – Вид у вас нелепый, костюм погублен! Идемте.
– Куда?
– У нас в задней комнате что-то вроде раздевалки. – Она ободряюще потянула его за руку. – Пошли, не надо стесняться.
В узкой, плохо освещенной комнате, больше похожей на кладовую, она велела ему снять костюм.
– Не беспокойтесь, – усмехнулась она, – я не буду подглядывать. И вообще у меня трое братьев. – Она осмотрела промокшую ткань. – Классная штука, выглядит почти как шелк. Но я мало что могу сделать: разве что отжать и повесить сушиться.
– А я тем временем что надену?
Девушка открыла шкафчик.
– Это одежда Джо, помощника месье Жерара.
Она протянула Даниэлю джинсы и ковбойку в красную и синюю клеточку.
– Месье Жерар – это шеф-повар?
– Конечно! – Она посмотрела на него с удивлением. – Вы же повар! И вы не знаете, кто он такой?
– Я с Восточного побережья, – с улыбкой пояснил Даниэль. – Я здесь с визитом.
– Правда?
Они с интересом посмотрели друг на друга. Она была очень молода, не старше двадцати, с волосами цвета меда и удивительно синими глазами. Ноги у нее были длинные, как у жеребенка, и даже в служебном костюме нельзя было не заметить высокую округлую грудь и тонкую талию. Даниэль почувствовал, что глазеет на нее и не может отвернуться.
– Ну? Чего вы ждете? – поторопила она его. – В мокрой одежде и простуду подхватить недолго.
Он снял свою белую рубашку и брюки, радуясь, что, несмотря на годы дегустации вкусной пищи, все еще сохранил приличную физическую форму.
– Неплохо, – одобрила она, глядя, как он безо всякого труда застегивает «молнию» на джинсах. – Джо всего двадцать восемь лет, они сидят на нем как влитые.
Даниэль спросил себя, кем ей приходится этот Джо. Неужели дружком? Почему-то эта мысль ему очень не понравилась.
– Как вас зовут? – вдруг спросила она.
Ему не хотелось ее смущать.
– Даниэль, – ответил он после небольшого раздумья.
– Даниэль, а дальше?
– Зильберштейн.
Она склонила голову набок, и ее мягкие, кудрявые волосы упали на левое плечо.
– Вы еврей? – спросила она, отжимая его мокрые брюки.
Он оторопел.
– Да. А почему вы спрашиваете?
– Просто так. Как увидела эти ваши глубокие темные глаза, так и подумала, что, наверное, вы еврей. Или итальянец.