Гонки с дьяволом

Увидела свет вторая книга В Кузьменко. За автора можно порадоваться: трилогия «Древо жизни» пришлась по душе многим читателям. Будем справедливы, появились у новорожденного писателя-фантаста и свои противники. Но, что любопытно, и те и другие довольно эмоционально отстаивают свою точку зрения. Значит, не остались равнодушными. Поклонников больше. Об этом говорит и тот факт, что «Древо жизни» вышло 300-тысячным тиражом, а в адрес редакции «Книжного обозрения» продолжают и по сей день поступать письма читателей, желающих приобрести трехтомник. Мы же решили поступить

несколько иначе: выпускаем новый роман В. Кузьменко, открывающий еще одну грань его творчества. По крайней мере, на первый взгляд это может показаться именно так. Действие происходит не где-то на иных планетах, и с внеземным разумом мы с вами не сталкиваемся. Все здесь, у нас, на земле. В нашей стране… Стоп! Не в стране, а в странах, именуемых чуждо и непривычно – СНГ. Но это – пока я пишу эти строки. Кто знает, что еще будет, когда книга выйдет в свет. Все так стремительно меняется. Увы, не только в политике, но и в природе.

Время начала катастрофы в романе обозначено четко и жутко: 1992-й год. Жутко еще и оттого, что события, происходящие в нем мало напоминают фантастику. Скорее – это репортаж с места события. События, признаки которого уже сегодня сопутствуют нашей жизни.

Да, мы сегодня листаем страницы наших растерянных газет в надежде узнать, что с нами происходит и еще больше запутываемся в вавилонском столкновении мнений и прогнозов. Достоверность фантастики В. Кузьменко в дилогии «Гонки с дьяволом» опирается на реалии нашей жизни и ей веришь не как гипотетическому взгляду ученого, а как человеку, тянущему себя за волосы из водоворота.

Взрыв эпидемии СПИДа, вирусы которого, войдя в «содружество» с вирусами других инфекционных заболеваний, порою созданных самим человеком как биологическое оружие, мутируют, становятся непобедимыми, выкашивают население планеты. Природа не щадит человека, безжалостно мстя ему за такое же безжалостное надругательство над собою. Создается впечатление, что она попро-сту избавляется от наиболее опасного для нее биологического вида.

Эпидемия сопровождается стихийными бедствиями – землетрясениями, тайфунами, разливами рек, извержениями вулканов.

Смываются плотины, взрываются атомные электростанции, вырываются из хранилищ смертоносные газы, химическая и биологическая смерть, пылают города. Рушатся зыбкие нравственные бастионы общества. Человечество агонизирует… Небольшим группам людей, волею случая оказавшимся в живых, предстоит либо начать новую жизнь на изуродованной и враждебной планете, либо погибнуть в схватках с ней, друг с другом, а, возможно, и каждому с самим собой…

Роман-катастрофа, роман-предупреждение – направление в фантастической литературе не новое. Тема мировых катаклизмов привлекала фантастов еще в прошлом веке. Родоначальник этого жанра – англичанка Мэри Шелли с ее «Последним человеком» (1826 г.), оказавшимся действительно последним на нашей планете в 2092 году (видимо писательница ошиблась на сотню лет?) из-за гибельных последствий эпидемии чумы. Даже Джек Лондон в 1915 году испил из притягательной чаши этого жанра в своей «Алой чуме».

Впрочем, это и понятно. Для большинства серьезных писателей сама фантастическая посылка, как правило, служит лишь предлогом высказать свои воззрения на окружающий мир, оценить Человека через призму дня «Д», Дня гнева, Судного дня.

Целая волна романов-катастроф хлынула в мировую фантастику после взрывов Хиросимы и Нагасаки, приоткрывших дорогу в ад, сооруженный человеческим гением. Вспомним произведения К. Воннегута, Ф. Нибела, «Обезьяну и сущность» О. Хаксли, «На берегу» Н. Шюта, «День триффидов» Д. Уиндема, конечно же классика фантастики о последствиях мировой ядерной войны Уолта Миллера-младшего с его знаменитой эпопеей «Гимн Лейбовицу» и, безусловно, «Мальвиль» Робера Мёрля.

У дилогии «Гонки с дьяволом» В. Кузьменко есть существенное преимущество перед этими западными шедеврами. Проигрывая им по художественному уровню, роман кажется понятней и ближе нам, встревоженным читателям Содружества Независимых Государств.

Взыскательного читателя многое может раздражать в книге В. Кузьменко – от стиля изложения, до рассуждений главного героя о необходимости демократического устройства общества, которые нередко кажутся ханжескими, т. е. сам

он действует как самый настоящий диктатор, утверждая свои принципы «огнем и мечом», не гнушаясь расправляться с насильниками не цивилизованным способом, а самыми изощренно-зверскими методами, упорно стремится к постоянному преимуществу над окружающими, в том числе и над ближайшими друзьями. За ним всегда последний аргумент в споре, он постоянный победитель в схватках с противником и все самые красивые женщины, безусловно, влюбляются в него, безропотно обретая личное счастье в гареме своего супер-героя.

Конечно, к этому можно отнестись со снисходительной иронией, но… Но, где же он – супер-герой нашей отечественной приключенческой литературы? Не надо рыться в памяти, можно утонуть до начала века… Да, пусть он вызывает улыбку. Но такую, как ребенок, делающий свой первый в жизни шаг. К тому же на дороге, полной ям, рытвин и колдобин. Герой В. Кузьменко – сын (или продукт?) нашего беспокойного времени, когда взоры многих людей устремлены на экраны телевизоров и трибуны митингов с тревогой и надеждой: кто он, этот супер-герой, который выведет нас из правового хаоса, поднимет с колен, с гордым презрением отдернет руку от гуманитарных подачек Запада нищим бывшей великой державы – Горбачев? Ельцин? Руцкой? Назарбаев? Кравчук? Жириновский? Дудаев? Гамсахурдия? Кого еще выбросит пенная волна времени на замусоренный берег нашей истории? Поэтому разве не логично, что черты каждого из них в той или иной степени мы можем обнаружить и в супер-герое В. Кузьменко.

И есть еще одно обстоятельство, которое привлекло меня к этой книге, заставило готовить ее к печати. Это – даже не ощущение захватившей в свой поток катастрофы, о которой предупреждает автор, а скорее то, какими мы оказались в ее водовороте, сколько неожиданного и непредсказуемого обнаружили в себе,

Неужели все будет так…

Станислав ЯЦЕНКО

Книга 1

КАТАСТРОФА

– Ты – неудачник! – сообщила мне жена перед тем, как мы навсегда расстались.

В чем-то она была права.

Мне было 33 года. Лет пять назад я успешно защитил кандидатскую диссертацию, затем сравнительно легко получил доцентуру и стал работать над докторской. Прошло немало времени, а цель – получение степени доктора медицинских наук и профессорского звания удалялась в непредвиденное будущее. Вместе с моими неудачами весьма сомнительной становилась мечта моей супруги – стать женой профессора и в этом качестве уехать за рубеж. Она полагала, что профессорского звания для этого вполне достаточно.

В стране проходил процесс, широко известный под названием «утечка умов», но я в этом марафоне не участвовал. Супругу я не разуверял в ее мечтах, так как не принимал их всерьез

Мои научные неурядицы начались с выбора темы. Работая с моделями центральной нервной системы, я обнаружил интересную закономерность, которую мне хотелось проверить. Дело в том, что на моделях результат обработки сенсорной информации во многом зависел от исходной фоновой активности нейронных сетей. Я подумал, что характер принятия решений, а отсюда и поступки человека, зависят не только от того, какая информация поступает на его органы чувств и что содержит его память, но и от того типа исходной фоновой активности, на которую накладываются потоки входной информации. Моя догадка совпала с пиком кампании по борьбе с алкоголизмом и наркоманией. И тут меня осенило: ведь эти недуги рода человеческого могут извращать фоновую активность. А не исправив ее, невозможно исправить и само поведение человека. На моделях и на бумаге все получалось отлично. Но, чтобы проверить все это на человеке, необходимы были две вещи, которыми я не располагал: квантовый магнитометр и сурдокамера. Только в сурдокамере, при отсутствии всяких информационных входных сигналов, можно было надеяться на получение фоновой активности головного мозга в чистом виде. Магнитометр же позволял проводить бесконтактное снятие энцефалограмм, а в данном эксперименте это было обязательным.