Гонщик 2

Матвеев Дмитрий Николаевич

Нет, руль я из рук не выпустил, и дернулся не слишком сильно, но скривился и даже зашипел. Клейст заметил, и, оторвавшись от зеркала заднего вида, тревожно взглянул на меня. Быстро оценив, мое состояние, он снова уставился в зеркало.

— Ах-ха-ха! — неожиданно разразился он громким хохотом. — Поделом им, колбасникам! Ишь, моду взяли — честных гонщиков зажимать!

Я на секунду отвлекся от дороги, тоже глянул в зеркало и от души улыбнулся. Даже боль несколько поутихла. Действительно, поделом. И ведь чистый случай, никакого умысла с моей стороны. Гоночные мобили немцев, по моде нынешнего времени, весьма аскетичны. И ветрового стекла у них нет, вместо этого предполагается

использовать гогглы. Когда я летел через лужу, изрядный комок грязи залепил немецкому гонщику очки, напрочь лишив его обзора. И, чтобы не вылететь с дороги, ему пришлось резко сбавить скорость, едва ли не до полной остановки. Второму же немцу, чтобы избежать столкновения, ничего не оставалось, как пытаться проскочить следом за мной, через яму с грязью, в которой он благополучно застрял.

Теперь впереди оставались двое: шустрый итальянец, с которым уже однажды пободались, и наш соотечественник. Они за время разборок с германцами успели уехать довольно далеко, но это меня не слишком волновало. Средняя скорость у «Молнии» выше, догоним. Пусть не сразу, пусть к Твери, но догоним.

Как я планировал, так и вышло. Перед Тверью мы догнали двоих лидеров. Сходу обгонять их я не планировал, время в запасе еще было. Да если даже и придется тянуться за ними вот так вот до самого Петербурга, победа уже у меня в кармане.

Навстречу нам то и дело попадались отстающие, те, кто провел нынешнюю ночь в Твери. С одной стороны, это был повод осторожничать, а с другой — некоторая надежда на то, что мстительный господин Винкельхорн не решится устраивать пакости при таком стечении народа. Темные дела делаются в тайне и, лучше всего, ночью. А мобиль у нас приметный, даже на ощупь не перепутаешь.

Колонна лидеров, три мобиля, заехали в Тверь без особой помпы. Народ уже насмотрелся на диковины: на великолепных мужчин в шлемах и кожанках и на их гоночные аппараты. Так что ажиотажа наше появление не вызвало. На контрольном пункте еще и пришлось объяснять, что мы едем не из Питера, а из Москвы.

— Надо же! — удивился чиновник, отмечая маршрутный лист. — Да вы, судари, вполне претендуете на победу!

— Разумеется, — ответил я. — Иначе и выходить на старт не имело смысла.

Чиновник с улыбкой покачал головой:

— Шутить изволите, господин Стриженов? Наверное, вы и отдыхать не станете, дальше поедете?

— Конечно. Отдохнем после гонки.

Много времени формальности не заняли, однако оба конкурента успели прилично оторваться. Встречных гонщиков между Тверью и Великим Новгородом было немного, лишь последние из отставших грузовиков, которые решили хоть тушкой, хоть чучелом, но добраться до финиша. Хотя бы до промежуточного. Еще до Торжка я нагнал соотечественника. К моему удивлению, он не стал спорить за лидерство, а принял вправо, пропуская «Молнию» вперед. Когда мобили поравнялись, он прокричал:

— Удачи, господин Стриженов!

Я не стал отрываться от руля, Клейст всё сделал за меня. И ответных благодарностей накидал, и пожелал всего, что полагается желать в таких случаях. Несколько секунд — и мы ушли вперед.

Итальянца мы увидели впереди уже перед Вышним Волочком. Видимо, это действительно хороший гонщик на хорошем аппарате, раз сумел настолько оторваться от нас. Не желая лишний раз тревожить спину, я не стал сразу же кидаться вперед, стремясь его обогнать, а потихоньку подбирался всё ближе и ближе. В любом случае, мне главное — дойти до финиша, даже если итальянец будет впереди. Конечно, если появится возможность, я ей воспользуюсь, ну а пока буду тянуться в полусотне метров позади.

Наверное,

я немного переоценил свои силы: спина болела всё сильней. А местной анастезии, как я понял со слов московского врача, не существует. Укол морфия или кокаиновые пилюли — вот и вся обезболка. Я умудрился не попробовать дурного зелья в прошлой жизни, и в этой пробовать не хочется. Значит, придется терпеть.

Вокруг постепенно темнело. Час назад мы проехали Валдай, пять минут назад миновали Зайцево. Впереди Бронницы и Новгород. Тот самый, что некогда звался великим господином. В нем контрольная точка. И останется всего около двухсот миль до столицы, до финиша.

Итальянец, кажется, начал понемногу замедляться. Наверняка, устал. Он проехал накануне от Новгорода до Москвы, а сегодня — от Москвы до Новгорода. Вчера приехал поздно, выспался плохо, а теперь я действую ему на нервы, вися сзади. Да и дорогу стало видно плоховато. Но на обгон идти рано, все главное случится после Новгорода. У меня подзаживет рана, я отдохну, буду способен к более энергичным действиям, тогда и погоняемся.

Я чувствовал себя неважно. Спину жгло огнем, а при резком движении руля с меня словно шкуру живьем снимали. Отдых был необходим, факт. Хотя бы до утра. А там — двести миль пути, четыре часа — и доктор, мягкая кровать в гостиничном номере, отдых, ужин и прочие радости жизни. Ну и девушка, конечно. Гонка официально закончится через пару дней, когда все, кто в принципе мог добраться до финиша, до него доберутся. И я вполне успею достаточно подлечиться прежде, чем идти на разговор со сбрендившим Огинским.

После Бронниц совсем стемнело. Я включил фары и приотстал от итальянца, чтобы не слепить его. Скорость совсем упала. Теперь мы ползли от силы тридцать миль в час. Я ехал в ожидании отдыха, и тут Клейст меня окликнул:

— Владимир Антонович, оглянитесь.

Я бросил быстрый взгляд назад. Позади, отставая где-то миль на пять, двигались по дороге две пары желтых точек.

— Вы думаете, немцы?

— Уверен в этом, — ответил напарник.

Как я мог об этом забыть! Немцы — это означает, что утром снова придется мучительно сражаться со сладкой парочкой, пытаясь не дать подставить себя. Кроме того, они вполне могут ночью устроить диверсию. Мы с Клейстом слишком устали, чтобы полноценно караулить мобиль, а наемной охране я не очень доверяю. Был уже случай. Нет, оставаться в Новгороде нельзя, каким бы уставшим я не был.

— Николай Генрихович, как вы себя чувствуете?

Клейст понял меня сразу.

— В данном случае уместнее спросить об этом вас.

— Честно говоря, не слишком хорошо. Но боюсь, что если мы остановимся на отдых, то до финиша не доберемся. Я рассказывал вам об этом Винкельхоке и его угрозах?

— Рассказывали. Думаете, кто-то из них способен на криминал?

— Думаю, да. Кроме того, вы ведь видели, как они сегодня действовали? Нам помог лишь случай. Не факт, что подобный случай выручит нас завтра. Я же буду не в том состоянии, чтобы эффективно им противодействовать.

— Что ж, давайте рискнем. Но придется заехать в трактир, взять с собой бутерброды и кофе. Не знаю, как вы, Владимир Антонович, а я ужасно проголодался.

Через полчаса в трактире на выезде из Новгорода мы с Клейстом ожидали, пока нам вынесут заказ.

— Владимир Антонович, — повернулся ко мне механик. — Помните то ралли, где на нас устроили засаду?

— Помню, конечно. Но при чем здесь это?

— Как же? Вот смотрите: если те два экипажа имеют задание насчет нас, а выполнить его не могут, что они сделают?