Гопак для президента(Аполитичный детектив)

Легат Алекс

Гребски тоже освободился от рук парней, подошел к риелтору, посмотрел ему в глаза и негромко пообещал:

— Если с Татьяной что-нибудь случится, я тебя достану из-под земли…

Риелтор взмахом руки подозвал своих крутых парней. Медленно, не выпуская из виду команду недружелюбных мастеров, его подручные, накачавшие свои организмы в спортзалах, а не в уличных драках и тяжелой работе, как их потенциальные противники, сгруппировались возле своего босса. Только после этого, стоя перед услужливо распахнутой одним из парней дверцей машины, Хачило посмотрел на Дениса долгим взглядом, натянуто улыбнулся:

— Помните о пятнице. Где меня найти — знаете. Свое слово по поводу обмена — документы — женщина — я сдержу. За остальное — не отвечаю.

Гребски не стал ничего говорить, вынул сигарету и, глядя на отъезжающий «мерседес», закурил. Куприянов прислонился к стене рядом с ним и сделал то же самое. Затянулся глубоко и жадно, выпустил дым и весело оглядел своих неожиданных помощников.

— Спасибо, ребята!

Механики заулыбались, побросали оружие, обсуждая не очень понятную им ситуацию, в которой оказался начальник, направились в мастерскую, где их ждала работа. Наум, на правах старшего, поинтересовался:

— Шеф, что-то серьезное, что нам надо знать?

Куприянов пожал ему руку:

— Спасибо за оперативность, Наум… Знать лишнего вам не надо, но будьте повнимательнее. В ближайшие дни мастерскую без присмотра не оставляйте, даже ночью…

— Сделаем, — удовлетворился таким объяснением Наум.

Олег проводил его взглядом, обернулся к Денису, извиняющимся тоном сказал:

— Я не успел тебе рассказать… Валерка же звонил, они с батей там поработали хорошо, информацию про Хачило-Могилевского мне дали… По отпечаткам тоже… Пальцы на пачке сигарет были покойного Кеши… Что самое интересное, этот самый Иннокентий, на котором пробы ставить негде… оказывается, помощник депутата Верховной рады…

Денис выразительно присвистнул.

— Вот-вот, — продолжил Куприянов. — Это при трех судимостях… А депутат этот, Ираклий Вахтантишвили… блин, язык сломаешь… близкий дружок все того же Чивокуна, который в президенты метит…

Глава 25

Телефонный звонок Денис услышал, когда открывал дверь своей квартиры.

Несмотря на вполне резонные доводы бывшего опера, приводящего добрую дюжину причин, почему журналисту Гребски нежелательно появляться в его холостяцком жилище, он все-таки решил посетить свой приют с видом на океан. Отказавшись от услуг Куприянова, предложившего себя в качестве телохранителя, Денис согласился, что использовать свою «ривьеру» или «хаммер» ему не стоит, а потому уселся за руль старенького «фольксвагена», недавно купленного Олегом для жены.

Необходимо было привести себя в порядок и переодеться. Одежда с узких плеч компьютерного гения пришлась Денису не совсем в пору, учитывая существенную разницу в комплекции.

Пока Денис дошел до аппарата, включился автоответчик и раздался голос звонившего:

— Мистер Гребски, вас беспокоит Натан Зельдович, адвокат. Мой телефон [phone]… Позвоните мне… Дело в том, что Зоя Рафалович, ваша знакомая, составляла у меня завещание и оставила для вас письмо на случай своей кончины…

Первым позывом было схватить трубку, но Гребски решил не изменять своим многолетним привычкам. Быстро скинув с себя одежду, направился в душ. Через десять минут, взбодренный контрастными потоками поды, гладко выбритый и залепивший ножевое ранение на предплечье чистым пластырем, он уже сидел в своем любимом кресле и курил сигару.

Курение сигар не терпит суеты.

Привычная обстановка, привычный пейзаж за окном, что еще нужно, чтобы прийти в нормальное душевное состояние. Если, конечно, можно назвать нормальным состояние, когда, едва смежишь веки, перед внутренним взором начинают пролетать бандитские рожи, пистолеты, кровь и тому подобная мерзость, которой не должно быть места в обыденной жизни обычного человека.

Не должно, но есть, и это факт объективной реальности, констатировал Гребски, потягивая крепкий кофе и отгоняя от себя мысли о судьбе Татьяны.

Число сообщений, оставленных на автоответчике, перевалило за тридцать. Докуривая сигару, Денис прослушал все. В основном это были звонки из редакций, вполне рутинные и необязательные. Несколько раз слышался голос рассудительного Стивена Зитнера. Стивен вновь побеседовал с русскими издателями и настаивал на поездке Гребски, а также сообщал, что весь пакет документов, необходимых для получения российской визы, лежит в посольстве, куда Гребски должен явиться, чтобы получить свой паспорт с открытой визой.

Тихий и вежливо-заискивающий голос человека, на прекрасном русском сожалеющего, что не застал уважаемого господина Гребски, и выражающего уверенность в том, что этот самый господин уже получил чек от издательства, привлек внимание Дениса. Человек выразил уверенность, что работа над книгой «Ищите и обрящете!» продвигается успешно, пообещал через пару дней перезвонить и повесил трубку.

Денис быстро просмотрел номера, зафиксированные определителем, и убедился, что номер данного абонента высветился как нули, то есть, попросту говоря, был заблокирован. Денис безжалостно загасил сигару.

Таинственный незнакомец проявится, как только узнает, что деньги по его чеку получены. Это случится через два-три дня… Интересно-интересно или, как говорит наш компьютерный гений — прикольно!

Денис открыл холодильник, быстро соорудил бутерброд с сыром, так же быстро уничтожил его и вернулся к прослушиванию записей на автоответчике.

«Это детектив Лопес… Мне бы хотелось встретиться с вами, желательно сегодня… Сейчас три часа дня, позвоните мне…»

Денис слушал голос детектива, час назад диктовавшего свой прямой телефон и, прикуривая сигарету, думал.

Не стал бы детектив, имея против него улики, звонить и вежливо просить о встрече.

Стало быть, ему нечего предъявить, иначе он бы уже был здесь и, скороговоркой зачитывая права, надевал бы на журналиста наручники.

Решив все-таки не игнорировать звонок полицейского, Гребски предпочел сначала связаться с адвокатом Натаном Зельдовичем. Потому что странно, когда женщина в самом расцвете жизненных сил, не помышляющая о смерти, вдруг идет к адвокату и составляет завещание. И еще оставляет письмо для вручения бывшему любовнику в случае ее смерти…