Гора демонов
Шрифт:
Мать с мужчиной ожидали у выхода. С ними был еще один человек. Молодой блондин с желто-зелеными глазами. Габриэл вежливо поздоровался с ним.
— Это Никлас, — пояснил Ульвхедин. — Он будет оберегать твою мать.
От того, что кто-то позаботится о маме, Габриэл почувствовал себя более уверенно. Он поискал глазами отца, но Иоакима не было.
Было холодновато, уже пахло весной — сожженным хворостом, черемухой, землей и пробивающейся травой. Габриэл с удивлением осмотрелся. Он еще никогда не был на улице так поздно. Отца с ними не было, но он не осмелился спросить
Дядя Йозеф просто глуп.
Ульвхедин взял Габриэла за руку. Рука казалась мощной — огромная, шершавая и внушающая огромное уважение. Совсем не как у отца!
Габриэл забыл, что он уже большой мальчик, которому двенадцать лет. Он как бы снова стал семилетним и ему впервые надо идти в школу. Не может ли он взять с собой собаку? Нет, конечно, нельзя этого делать.
Происходит что-то необъяснимое! Откуда этот туман? Лежит, словно пуховое одеяло.
Хорошо, что мама с ним! Габриэл не думал, что осмелился бы пойти один. По крайней мере не вместе с духом человека, умершего две сотни лет тому назад. Мама, кажется, не боится, хотя ее дух по возрасту не уступает Ульвхедину. Но, может быть, она лишь делает вид, что спокойна. Из-за него — Габриэла?
И дух ли это? Рука, которая держит его пальцы, существует — отнюдь не теплая, но по форме крепкая. Чувствуется, что она живая!
Что сейчас сказал Ульвхедин: «Грань между живыми и мертвыми исчезает этой ночью».
Габриэл вздрогнул. Это прозвучало устрашающе. Но, если это не означает, что он умрет, то он все вытерпит. Только бы не показать, что ему хочется убежать обратно к отцу и спрятаться у обычного родного человека, папы Иоакима.
Но тут Габриэл вспомнил, что сам он происходит из рода Людей Льда. Этим надо гордиться. С самого раннего детства дядя Натаниель втолковывал ему это.
Габриэл выпрямился. Минута слабости прошла.
Они шли в сплошном тумане.
Теперь все живые представители рода Людей Льда двигались в этой необъяснимой, сырой туманной завесе.
2
Какой холодный туман! Словно из него на землю падают кусочки мороза. Нет, ничего такого не происходит, но…
Это не лица там в тумане? Огромные, расплывчатые лица там, вдали, в этой сырой массе? Лица самого тумана, рождаемые движением этого белого вещества? Появляются и исчезают. На смену приходят новые.
Суровые, мрачные лица.
Гравий на дороге больше не хрустит под ногами. Они сошли с дороги?
Нет. Это трава на обочине. И они сейчас идут по ней… Что это за звук? Словно кто-то стучит по твердой как сталь, каменной скале?
Габриэл посмотрел вниз, но сквозь плотный туман он едва ли смог разглядеть свои колени.
А что это там под ногами?
И где он находится? Смогут ли Ульвхедин и Никлас определить правильное направление движения? Здесь же нет никаких ориентиров,
А вдруг они сбились с пути и придут в какое-нибудь ужасное место, созданное больной фантазией?
Он крепко вцепился в мамину руку, чего не делал уже многие годы, считая себя почти взрослым. Двенадцать лет — возраст, к которому следует питать уважение.
Сейчас он шел между матерью и Ульвхедином и держался за их руки. Само собой разумеется, это немного стыдно, но он вынужден следовать законам первобытных инстинктов. Сердце сильно стучало, и он думал, что вот-вот потеряет сознание.
Никлас шел по другую сторону от матери. Эти два духа словно хотели защитить людей от невидимых врагов, скрывающихся неведомо где.
Страшно!
Сейчас он не должен запугивать себя!
И тут он услышал голоса, приглушенные туманом, монотонные.
Криста, это голос Кристы!
И Натаниеля!
Чувство безопасности усилилось. Мать и он были не одни в этом удивительном, устрашающем мире.
Это были они. Надо идти прямо к ним.
— О, слава Богу, — пробормотала мама Карине. Они тихо приветствовали друг друга. Кристу и Натаниеля сопровождали двое мужчин. Одним из них был молодой, приятный юноша с глазами-звездами, излучающими доброту.
— Это Линде-Лу, — сказал Натаниель. — А это Тарье, щедро одаренный Богом, — продолжал он, указывая на другого спутника, молодого мужчину среднего роста с запоминающимся лицом и проницательным взглядом — исключительно доброжелательным.
Теперь все чувствовали себя намного лучше.
Они шли долго.
Бедняга Габриэл замерз.
Туман был страшно холодный.
Наконец он осмелился спросить:
— Где мы находимся?
— Ты переходишь границу, — ответил Ульвхедин глухим, грубым голосом, который, однако, звучал ободряюще. — Мы выходим в совершенно иное пространство.
— Мы уже далеко от дома? — спросила Криста.
— И да и нет. Вы прошли не столь большое расстояние. Однако от дома вы очень далеко. Вы этого места не найдете, если даже обыщете всю землю.
— Я так и думал, — произнес Натаниель.
— А обратно мы найдем дорогу? — поинтересовался Габриэл и подбородок у него задрожал. Он думал о папе, который сейчас крепко спит.
— Конечно, найдете. Завтра рано утром вы будете дома, и никто не успеет вас хватиться. — В тишине раздавались их шаги. Натаниель задумчиво сказал:
— Я полагаю, граница может пролегать вверху по гребню горы над старым Гростенсхольмом. Там, где Хейке вызывал серых людей, а Ванья исчезла вместе с Тамлином. Мы ведь идем по каменному грунту, поэтому…
— Нет, эта дорога только лишь «отверстие», прорубленное самими Людьми Льда. Тот путь страшен, ибо на нем встречается множество нежелательных существ. Этот же совсем иной.
— Ты не можешь сказать, куда мы придем? Ульвхедин улыбнулся.
— Мы и сами точно не знаем. Мне известно, куда мы выйдем, но не более. Нас созывает Ганд. Он сказал, что мы приглашены в место, подходящее как для живых, так и для духов.