Гора гризли

Джемисон Бекка

Хезер не была уверена, что чувствует по поводу его властной натуры. Было ли это раздражающе или горячо, как ад, что он такой яростный защитник?

Бернард откашлялся и сменил тему.

— Ледник часть нашего существования на протяжении десятилетий. Наш бизнес зависит от природной родниковой воды, которая вытекает из него каждую весну. В последние годы растет засуха, так как лед тает.

Хезер кивнула.

— Именно это я и собираюсь изучать. Не буду лгать и говорить, что я могу это остановить. Ледник Атабаска растает в течение столетия. Но ученые делают все возможное,

чтобы выяснить, что вызывает изменение климата и замедлить это или спасти другие ледники.

— В конце концов, весь наш бизнес придется переместить или изменить девиз нашей пивоварни, — добавил Вайет. — Мы гордимся тем, что в нашем пиве используется природная родниковая вода. Как и клан Тарбен.

— Тарбены другой медвежий клан в этом районе, верно?

— Да. Между нами конфликт из-за территории, так как мы поселились здесь более века назад, — сказала Розанна. — Печально, поскольку нет причин для этого, по крайней мере, никто не может вспомнить почему. Дружеские отношения часто разрушаются из-за вражды, а также отношения.

— Конечно, люди не лучше, — добавила Хезер.

— Действительно, — Бернард покачал головой.

— Я не могу дождаться, чтобы увидеть вашу пивоварню, — заявила Хезер. — Кто сейчас этим занимается? Никого из вас там нет.

— У нас около пятидесяти сотрудников, которые работают в разные смены. Большинство из них — члены семьи, — Бернард смотрел так же вдохновлено, как и говорил, что, очевидно, его гордость и радость. — Мой брат, Марлин, и вся его семья работает там. У него есть жена, три сына и три дочери.

— Поразительно. Шесть детей, — Хезер задавалась вопросом, типично ли это для семей оборотней.

Розанна улыбнулась.

— Больше, чем я могла бы справиться. Все они родились в течение семи лет.

— Ой, — Хезер точно не представляет себя в таком положении.

«Мы займемся планированием семьи, детка. Я уже говорил тебе об этом. Не паникуй. Каждая семья выбирает, когда и сколько иметь детей. У нас нет каких-либо религиозных предписаний о контроле над рождаемостью или даже абортах, если на то пошло».

Хезер обрадовалась, что Исайя сказал об этом. Им не нужно обсуждать каждую вещь со всем миром, и это заставило ее расслабиться, зная, что он понял.

Мужчина сжал ее плечо.

— Говоря о пивоварне, мне нужно зайти туда на несколько часов и сделать платежную ведомость. Нужно было вчера, так что я уже опаздываю. Люди понимают ситуацию, но я не могу ожидать, что они будут ждать вечно. Теперь у тебя есть шанс все осмотреть.

Джослин застонала.

— Ты слышишь себя, Исайя? Никто в здравом уме не захочет торчать на пивоварне, пока ты делаешь бухгалтерскую работу. Пусть она останется здесь. Я проведу с Хезер немного времени, — Джос села прямее, взволнованная перспективой.

Исайя колебался.

Хезер почувствовала его нежелание. Она повернулась к нему лицом.

— Ты не говорил мне, что ведешь бухгалтерию.

— Есть много вещей, о которых я тебе еще не сказал, — он ухмыльнулся. — У меня есть научная степень по бизнесу.

Хезер сморщила нос.

— Мне придется согласиться с Джослин. Это

звучит хуже, чем смотреть, как сохнет краска. Может, оставишь меня здесь и вернешься, когда закончишь?

— Хм, — Исайя сократил расстояние между ними и поцеловал ее в лоб. — Как насчет того, чтобы вы с Джослин пошли со мной. Она может показать тебе окрестности, и я не буду тратить все время на беспокойство и ошибки. Сотрудники будут вам благодарны.

— Ладно.

Джослин закатила глаза, когда Хезер посмотрела на нее. Она должна была признаться себе в двух вещах. Девушка не очень хотела быть вдалеке от Исайи по какой-либо причине, хотя и не хотела говорить об этом вслух. И во-вторых, ком желания, постоянно присутствующий в ее животе, напрягся еще сильнее, и тоже не хотел ее покидать.

Улыбка мужчины стала шире. Не нужно было смотреть, чтобы понять, что он доволен ее мыслями.

— Джослин, ты можешь научить меня блокировать мысли?

Исайя хлопнул себя по лбу свободной рукой.

— Это первое, чему ты хочешь научиться?

— Да, — Хезер ткнула его в бок, хотя он и не дрогнул. — Это в топе моего списка.

«Мне нравится знать все твои мысли».

«Знаю. Но я бы предпочла держать их при себе. Кроме того, это несправедливо. Ты блокируешься от меня. А я ничего не блокирую».

«Не все», — Исайя осторожно потянул ее за подбородок, и она повернулась к нему лицом. — «Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты знаешь, что это значит для меня. Ты моя. Я все для тебя сделаю. Не могу это блокировать. Это написано у меня на лице. Исходит от меня. И трется о мои джинсы, сейчас, тоже».

Она хихикнула, а затем очнулась, когда поняла, что все смотрят на них, понятия не имея, что это была за шутка.

Бернард встал.

— Не волнуйся, Хезер, такова природа нашего вида. Вся семья всегда ведет мысленные разговоры, в которые никто не посвящен. Иногда за обедом в тихой комнате происходит десять бесед. Если кто-нибудь войдет, они подумают, что мы роботы.

Хезер улыбнулась.

— Большое спасибо за гостеприимство. Это много значит для меня.

Бернард колебался, прежде чем выйти из комнаты.

— Теперь ты одна из нас. Все, что нужно, спрашивай. Мы ответим, — отец семейства был серьезен, выражение его лица строгим.

Она кивнула.

— Спасибо вам.

***

Хезер сидела на барном стуле, глядя в смотровое окно от пола до потолка на пивоварню. По крайней мере, дюжина людей двигалась этажом ниже, чтобы убедиться, что каждый аспект процесса приготовления пива проходит гладко.

Джослин села рядом с ней.

— Похоже на механизм часов. Если какая-либо часть ломается, вся система выключается. Пиво стает непригодным. А потом все сначала, — она указала на дальний угол комнаты. — В этом гигантском чане хранится пиво, которое сегодня разольют по бутылкам. Как только бутылки заполнятся, их поставят на конвейер, чтобы поставить крышечки и наклеить этикетки, и после этого расфасуют по коробкам.