Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
Том I. Маленький парижанин
Часть I. Мастера шпаги
Глава 1. Луронская долина
Когда-то здесь был город Лорр, еще с античных времен сохранивший языческие храмы, открытые амфитеатры и Капитолий. Теперь тут унылая пустынная местность, где гасконские землепашцы неторопливо бредут за плугом, опасаясь затупить лемех о занесенные от времени землей останки древнего зодчества.
Неподалеку высится горная гряда. Длинная цепь Пиренеев раскрывает заснеженные вершины. Поперек одной из просторных седловин горный массив прорезала дорога. Это проторенный путь венасских контрабандистов. Если пройти по
Между долинами Ор и Баруса распростерлась долина Лурон. Ей удалось благополучно сохранить свою первозданную свежесть. Туристы – дикари, каждое лето совершающие свои развлекательные набеги, еще не добрались до луронских красот и не успели их обезобразить. Луронская долина – цветущий оазис, пульсирующий родниками и ручьями, усеянный причудливыми валунами и утесами. Вдоль ее с запада на восток журчит хрустально прозрачная и прохладная от обилия видимых и невидимых питающих ключей Кларабида. Берега ее высоки и обрывисты. Их отражение не вмещается в русло неширокой реки от чего чистая, как слеза, вода кажется бурой. Вплотную к обрывам подступают густые леса. На южном берегу Кларабиды на небольшом холме чванливо возвышается старинный замок. В вечернее время или в пасмурную погоду он кажется каким-то нереальным, фантастическим порождением Фата Морганы, почему-то вздумавшей на этом месте проиллюстрировать средневековую рыцарскую поэму. С утеса Вежан можно окинуть взором всю Луронскую долину, представляющую юго – западную окраину Гасконии. Она раскинулась веером между лесами Эжа и Фреше. Земля здесь камениста и небогата черноземом. Но издали этого не заметно. Стены прибрежных обрывов и горных массивов сплошь испещрены расселинами, – результат деятельности горных потоков и глубоких корней, растущих на вершине буков и сосен. У подножья в пещере горит костер крестьянина – троглодита, а на вершине у самого края залегла глинобитная хижина пастуха. Издали она похожа на орлиное гнездо, и лишь поднимающийся из трубы дым свидетельствует о том, что здесь жилище человека. Энский лес распростерся вдоль гряды холмов, разорванной в центре долины, чтобы дать проток Кларабиде. Восточная окраина горного массива заканчивается крутым обрывом. Здесь нет ни дорог ни тропинок. Слегка изогнутая цепь холмов с забаррикадированной ею долиной напоминает топор, что, по – видимому, и дало всей местности испанское прозвище лё Ашаз (удар секирой). У местных жителей есть на этот счет одна легенда… Но не будем на нее отвлекать внимание читателей. Именно здесь некогда находился Капитолий города Лорр, в честь которого несомненно получила и свое название Лурронская долина. И сегодня еще сохранились развалины замка Келлюс – Таррдов. Издали они до сих пор сохраняют внушительный вид. В сотне метров от Ашаза сквозь кроны деревьев пробиваются к небу полуразрушенные вершины древних башен. Если подойти поближе, то все постройки напоминают укрепленный городок. Сосны проросли сквозь полы и потолки, каким-то чудом пробивая каменные кладки. Впрочем, при внимательном рассмотрении можно заметить, что строительный материал часто представлен не мрамором, а деревом и глинобитными массивами.
По преданиям кто-то из прошлых Келюс Тарридов, (такова фамилия этой аристократической ветви), некогда построил крепость вокруг деревушки Таррид, где он укрывал своих вассалов гугенотов после отречения Генриха IV. Его звали Гастон де Таррид и он носил титул барона. У развалин Келюса вам покажут дерево барона. Это дуб, прочно прошивший корнями каменистую землю на самой кромке старинного рва, прорытого для защиты замка с запада. Однажды во время ночной грозы в него ударила молния. Уже к тому времени большое дерево с треском повалилось, образовав перемычку надо рвом. С той поры оно так и лежит. Удивительно, однако, то, что, получив у самых корней перелом, дуб полностью не умер. Старые ветки засохли, а на середине ствола почти под прямым углом вверх пошел новый росток, которой со временем окреп и превратился в настоящее дерево, удивительное, фантастическое, будто подвешенное в воздухе. Те из туристов, кто посмелее, (а таких оказалось немало), уже успели увековечить свои имена и даты, когда им удалось до него добраться.
Старинный род Келюс Тарридов угас в начале восемнадцатого века. Последним в фамилии был Франсуа Таррид, один из персонажей нашего повествования. В 1699 году маркизу де Келюсу было уже 60 лет. Когда-то в молодости он пытался вести великосветскую жизнь при дворе Людовика XIV. Но вскоре, осознав, что сделаться фаворитом капризного Короля Солнца ему не удастся, вернулся в свое имение, где теперь и жил в фамильном замке со своей единственной дочерью красавицей Авророй. В округе его прозвали Келюс Засов и вот почему. Оставшись в сорокалетнем возрасте вдовцом после смерти первой жены, не успевшей подарить ему детей, маркиз влюбился в дочь испанского гранда графа Сото, генерал губернатора Памплоны. Инес де Сото в то время было восемнадцать лет. Она была настоящее дитя Мадрида, с горящими огнем глазами и сердцем еще жарче горящими, чем глаза. За маркизом ходила дурная слава человека, заморившего тоской и одиночеством свою первую супругу. Он держал ее взаперти в замке де Келюс, пока она не умерла, едва достигнув двадцати пяти лет.
Инес заявила отцу, что никогда не выйдет за этого человека. Но то было время, когда судьба испанской женщины решалась алькальдами, дуэньями, продажными слугами, вердиктами святой инквизиции и прочими злотворными комедиантами. Воля и чувства самой девушки в расчет, как правило, не принимались. И был вечер, когда бедная Инес сквозь зашторенное окно и опущенные жалюзи в последний раз слушала дивную игру на гитаре молодого человека, сына коррехидора. Назавтра ей предстояло отправляться с маркизом во Францию. Он согласился взять за себя Инес без приданного, и к тому же пообещал господину Сото несколько тысяч пистолей. Испанец, по происхождению более благородный, чем сам король, и бедный еще больше, чем благородный, не мог отказаться от такой выгодной сделки.
Появление в замке уже немолодого маркиза юной прекрасной мадридчанки привело в волнение молодых аристократов в луронских окрестностях и за их пределами. К каким только ухищрениям они не прибегали, чтобы хотя бы краем глаза полюбоваться на испанскую красавицу, или подбросить ей в окно привязанную к камешку любовную записку. Но все было напрасно. Камни рикошетили от металлических ставень, а входные двери в замок неизменно находились на засове. Через четыре года пребывания взаперти Инес тихо скончалась от тоски, оставив маркизу дочь. Не достигшие успеха поклонники с досады прозвали маркиза, чья ревность загубила жизнь молодой женщины, «Келюс – Засов». Это прозвище к нему прочно пристало. От Тарба до Паммплоны. От Аржелеса до Сэн Годэна нельзя было встретить ни мужчину ни женщину ни даже ребенка, которые бы его называли как-нибудь иначе, чем Келюс – Засов.
После смерти второй жены маркиз намеревался жениться еще раз, – он обладал поистине неунывающей натурой Синей Бороды. Но у губернатора Памплоны больше не было дочерей, а репутация Келюса как морителя жен настолько была прочна, что любая женщины при одном упоминании имени маркиза бледнела крестилась и тихо шептала: «Чур, чур, не меня!»
Он оставался вдовцом, по – видимому, ожидая времени, когда дочь достаточно повзрослеет, чтобы запереть ее на засов. Соседи избегали его, не смотря на его богатство. Ему тоже приходилось скучать. Иногда он покидал поместье и отправлялся в Париж, где молодые куртизанки опустошали его мошну и открыто над ним глумились. Подчас его отлучек за дочерью Авророй присматривали две – три дуэньи и старый дворецкий. Аврора была так же хороша, как и ее мать. В ней текла испанская кровь. После того, как ей исполнилось шестнадцать, обитатели деревни Таррид иногда глухими темными ночами стали вдруг слышать из-замка Келюса собачий вой. К тому времени один из самых блестящих синьоров королевского двора Филипп Лотарингский герцог Невер переехал в свой загородный замок де Бюш, что в Журансоне. Не смотря на то, что ему едва исполнилось двадцать, королевские медики обнаружили у него опасную форму чахотки и как жизненно важное средство прописали чистый горный воздух. И теперь его частенько можно было видеть в своем запряженном четверкой экипаже на охотничьих тропах, доходящих до самого Лурона.
В ночь, когда собаки Келюса завыли в первый раз, молодой герцог Невер, устав от долгой охоты по Эжу, попросился на ночлег в лесной домик дровосека.
Герцог Невер прожил в своем замке де Бюш около года. Местные крестьяне и пастухи говорили о нем как о щедром, веселом господине, простом в обращении, не смотря на свой высокий титул. Рассказывали, что за последний год в этих местах случилось два ночных происшествия. Первый раз ровно в полночь в старой часовне Келюсов вдруг зажглись лампады, из чего наблюдатели, увидевшие сквозь витражи свет, заключили, что там происходила тайная служба. Собаки в ту ночь не выли, но какие-то две тени, одна женская, другая – мужская, вскоре проскользили внутри рва в сторону замка. Наверное, это были привидения, которым и подобает обитать в старинных замках.
В другой раз около одиннадцати часов вечера самая нестарая из дуэний Келюса мадам Марта тихо вышла из двора замка через главные ворота, и бегом направились в лес в ту самую хижину дровосека, где молодой герцог как-то получил приют. Несколько позже двое укрытых плащами носильщиков тем же путем пронесли в избушку портшез. А ночью из домика лесоруба послышались крики роженицы. На утро хижина оказалось пустой. Исчезли не только гости, но и храбрый лесоруб. Домик пустовал, пока в нем не поселился новый хозяин. Мадам Марта тоже не вернулась в замок.