Горбун
Шрифт:
На башне только что пробило четыре. У наемников еще оставалось много времени. Кроме Паспуаля, то и дело бросавшего озабоченные взгляды на косоглазую служанку, все вволю веселились. В «Адамовом яблоке» пили, смеялись и орали песни. После того как жара немного спала, косившие на дне рва траву работники подналегли, и сейчас под мостом уже стояло с десятка два снопов.
Внезапно с опушки Энского леса послышался конский топот, и немного спустя изо рва донеслась какая-то возня и беспорядочные крики косильщиков. Из леса налетели конные партизаны и, действуя
– Вот сукины сыны, отчаянные канальи, – произнес Кокардас Младший.
– Еще бы. Отважиться грабить под самыми окнами синьора Маркиза! – прибавил Паспуаль.
– Интересно, сколько же их? Три… шесть… восемь.
– Восемь, точно столько, сколько нас. Разбойники – фуражиры в это время продолжали спокойно заниматься своим делом. Сено им явно понравилось, и они, о чем-то переговариваясь, то и дело весело смеялись. Видимо подобный рейд они совершали не впервые, зная, что пожилые работники маркиза не смогут им оказать сопротивления.
На всадниках были кожаные камзолы, военные береты; – все вооружены длинными рапирами. В основном – молодые бравые красавцы с большими усами. К седлам были пристегнуты длинные пистоли с расходящимися в раструб стволами. В их одежду не просматривалось определенной формы. Двое носили мундиры егерского полка из Бракаса, один выглядел фламандским стрелком, другой чем-то напоминал испанского гвардейца – кирасира, третий выглядел старым арбалетчиком. Ему перевалило за шестьдесят, так что в его памяти, наверное, хранились воспоминания о Фронде. На остальных, как на старых потертых лошадях, нельзя было увидеть знаков отличия. Словом их группу легко было принять за обыкновенную банду разбойников с большой дороги. И действительно, эти авантюристы, украсившие себя названием «королевские волонтеры» по сути являлись разновидностью послевоенных бандитов.
Справившись с погрузкой сена, они выехали на прорезавшую буковую рощу дорогу. Их атаман, один из браккасских егерей, имевший на фалдах своего камзола галуны кавалерийского капрала, по – хозяйски окинув взглядом местность, скомандовал:
– Сюда, господа. Здесь, как раз то, что нам нужно! – и указал на трактир «Адамово яблоко».
– Прекрасно, капрал! – хором отозвались его спутники.
– Вот, что бойцы, – тихо промолвил Кокардас Младший. – Советую снять с крючков шпаги. Все бросились от окна и, опоясавшись ремнями со шпагами, опять расселись за столами. Надвигалась заваруха и в ее предчувствии брат Паспуаль застенчиво подрагивая жидкими усишками добродушно улыбался.
– Вот те на! – пробасил показавшийся в этот момент на пороге атаман мародеров. – В «Адамовом яблоке» яблоку упасть негде.
– Так надо очистить пространство, – предложил стоящий за ним.
Атаман, (его звали Карриг) согласно кивнул. Потом остальные кавалеристы спрыгнули с лошадей и прикрепили узлами поводья ко вбитым в стену трактира кольцам, специально предназначенным для коновязи.
Те, кто был внутри, застыли в ожидании.
– Так – с! – сказал вошедший первым Карриг. – Выметайтесь – ка отсюда. Да поживей. Здесь хватит места лишь для королевских волонтеров.
Ответа не последовало. Кокардас, чуть развернувшись к своим, вполголоса бросил:
– Спокойно, ребятки. Сейчас мы заставим господ королевских волонтеров немного «потанцевать».
Люди Каррига уже столпились в дверях.
– Ну, что вам было сказано? – повысил он голос.
Мастера шпаги поднялись и вежливо поклонились вошедшим.
– Придется их попросить выпрыгнуть в окно, – бросил через губу фламандский стрелок и, ухватив из – под носа Кокардаса полный бокал, поднес его ко рту. А Карриг изрек с назиданием:
– Эй вы, пни неотесанные, разве не понятно, что нам нужны бокалы, столы и табуретки.
– Ах ты, крапленый туз тебе во взятку, – сказал Кокардас Младший. – Сейчас получите все сполна, мои красавчики.
Кокардас вырвал из рук наглеца уже наполовину опорожненный кубок и выплеснув остаток вина ему в лицо, разбил бокал вдребезги о его голову, а брат Паспуаль пульнул табуреткой в грудь Каррига. В то же мгновение из ножен взметнулось шесть клинков и устремилось на непрошеных гостей. В ставшем тесном помещении «Адамова яблока» хорошо был слышен зычный баритон Кокардаса.
– Серп вам в жатву! Давай! Давай! Воткни им! Воткни!
Карриг со своими волонтерами храбро отбивались, время от времени воодушевляя себя кличем:
– Вперед, вперед! Лагардер! Лагардер!
Дальше разыгрался какой-то поначалу непонятный спектакль. Находившиеся в авангарде Кокардас и Паспуаль вдруг отпрыгнули назад и как по команде слаженным движением отбросили вперед длинный стол, образовав между сражавшимися группами преграду.
– Крапленый туз! – выкрикнул гасконец. – Опустите оружие!
Его голос прозвучал так уверенно, что не только его соратники, но и королевские волонтеры остановили бой. Среди последних, три или четыре человека уже получили царапины. Стычка не сулила им ничего хорошего. Слишком поздно они осознали, с кем их угораздило связаться.
– Что вы сейчас кричали? – неожиданно дрогнувшим голосом спросил гасконец.
В лагере мастеров шпаги возник «гур – гур» недовольства.
– Почему ты остановил, Кокардас? Мы не остановили бы от этих замухрышек мокрого места!
– Спокойно, приятели, – властно настоял Кокардас и повторил вопрос:
– Скажите правду, почему вы сейчас произнесли имя Лагардера?
– Потому что Лагардер наш командир, – ответил Карриг.
– Шевалье Анри де Лагардер?
– Да.
– Наш Маленький Парижанин! Наше сокровище! – проворковал брат Паспуаль, и на глазах выступили слезы умиления.
– Погоди, брат, здесь нельзя ошибаться, – урезонил его Кокардас. – Когда мы покидали Париж, Лагардер оставался там. Он служил в легкой кавалерии.