Горбуша

Михаил и Антон Захаровы

Горбуша

Хочется всё записать задомнаперёд. Я вышел из дома, держа под мышкой трость из бамбука. И в голову мне вдруг задул весенний ветер. А ведь стоял всего лишь январь! Я снял с головы берет, в кулаке засунув его в карман плаща и спрыгнул с последней ступеньки крыльца. Снежная грязь плюхнула. К тому времени я уже забыл, куда собирался идти и только оглядывался вокруг, радуясь перемене настроения погоды. Затем я пошёл в гости к Серёгину, старому-престарому моему другу детства. Сбивал по

пути все сосульки, до которых сумел дотянуться. И трещал тростью о забор. И вот я перешёл через проезжую часть. Машины так и неслись на меня - Жжжжух! Жух! Hо я уличил момент, когда их не было и успел перебежать через дорогу. Там ко мне привязалась добрая собака и шла со мной и виляла хвостом. А я её погладил. А вот и дом Серёгина! Только его дома нет, потому что он уехал в путешествие на Алтай. Зачем же я вышел из дома? Так, может хлеба купить? Я опять перебежал через дорогу и направился к булочной. А собака за мной побежала. Хотя я ей сто раз объяснял, что нужно посмотреть налево, потом направо, всё хорошенько проверить, и только тогда уже бежать. Да только какое там! Стояла-стояла, а потом как побежит! Бросилась. И он её не сбил. И она перебежала. Очень храбрая! С такой, наверно, не страшно ходить на охоту. Я накормил собаку хлебом, развернулся и быстро пошёл и пошёл и побежал. А она за мной бежит и гавкает. ГАВ! ГАВ! ГАВ! Громко гавкает, наверно, хорошо умеет квартиру сторожить - подумал я очень радостно. Подпрыгнул и обнял собаку.
– Будешь жить у нас, если, конечно, хочешь. Будем на охоту с тобой ходить и на собачьи соревнования по бегу. Собака не возпражала. Я дал ей ещё кусочек хлеба.
– Будем тебя звать Горбуша... Горбуша, пойдём на охоту?
– ГАВ!
– ответил Горбуша и побежал вперёд, обнюхивая землю. И нашёл пачку сосисок.

– Hо мы же не можем его взять!
– схватилась за голову жена. Мне стало неловко за пса.
– Hу пусть хоть чаю с нами попьёт...
– говорю, а сам думаю, как же её переубедить.
– Чаю пусть попьёт, но только потом пусть выметается на все четыре стороны! И ещё говорит - Или он, или я! Что же мне, разорваться теперь? Выгонять собаку после того как пригласил её в дом по меньшей мере невежливо, а вообще-то и вовсе подлость. Hо и жена тоже человек близкий, я бы даже сказал родной, душа в душу живём столько лет и вот нате, конфликт. А всё этот весенний ветер!

* * *

– Милая, - продолжаю я спор.
– Hе могу же я выгнать живое существо, после того, как я пригласил его жить вместе. Ведь это же по крайней мере невежливо, да и вообще, обман и подлость.
– Ты имеешь в виду собаку?
– спросила жена, обиделась, и ушла на кухню.
– Милая, ведь ты мне жена, а Горбуша мне собака.
– Если ты не видишь разницы между женой и собакой - то извини, ты видимо сильно изменился. Вот тут я уже обиделся: ведь я не говорил ни о каких разницах. Тут надо проявить твёрдость.
– Выбирай, - сказал я, -

или я, или он.
– Я выбираю тебя.
– сказала жена, видимо, расчитывая, что я всё-таки не решусь уйти. А я так сильно обиделся, что сказал: - Hу и ладно, будь по-твоему. Я ухожу. Тут раздался грохот и в кухне появился Горбуша с виноватым выражением морды. Это он решил повесить моё пальто в шкаф, и, с непривычки, не соорентировавшись в темноте, нечаянно опрокинул ведро с водой. Я увидел, как жена с тревогой и надеждой смотрит на меня, не замечая собаки.
– Извини, - сказал я ей, - я остаюсь. Извини! Жена подошла ко мне и сказала: - Оставайся. Тут раздался звонок в дверь. Я пошёл открывать, и на пороге увидел бабушку соседку и ещё в какую-то тётушку. Обе они были в красных беретках и пальто. Я сразу понял, что это Свидетели Иеговы.
– Вы верите в Бога?
– спросила меня соседка.
– Да, конечно, а как же?
– печально ответил я. Соседка улыбнулась: - Вы знаете, молодой человек, ваше удивление приятно удивляет меня. Я за время своего проповедования мало встречала таких категоричных высказываний.

– Господи!
– закричала на кухне жена - Господи, тоже ты мой и все святые угодники!
– И никуда не годники!
– закричал я ей в ответ.
– Может, зайдёте на часик-другой попить чаю и поговорить о Боге?
– обратился я уже спокойным голосом к проповедницам. Те переглянулись и выразили согласие. Первой в прихожую вошла соседка.
– Осторожно, здесь разлита вода!
– Ой! Простите, я не заметила, у меня зрение плохое!
– сказала соседка поднимаясь с пола.
– А где же ваши очки?
– Я забыла их у Бориса Гребенщикова.
– с гордостью отвечала соседка, проходя на кухню.
– Как, - изумилась жена, - вы знакомы с Бобом?
– Да, ответила бабушка, мы с Елизаветой Петровной на прошлой неделе случайно попали в его квартиру. Конечно, он умный и добрый человек, да, видно, что-то отвратило его от нашей истинной веры Христовой. Жаль его.
– Да, вот и в Библии написано, - сказала до сих пор молчаливая свидетельница, и, открыв Библию, прочитала: "И будут, те, кто не познал Христа истинного, гореть в огне вечном".
– Вот, вот, - подхватила соседка, - а хотите, мы вам можем дать наши журналы, чтобы вы могли получше разобраться в этих вопросах.
– А что, БГ до сих пор живёт на соседней улице?
– спросила жена.

* * *

Вторая свидетельница ( та, которая не соседка ) прокашлялась. И только уже открыла было рот, как я быстро засунул в него кусочек печенья с гашишем.
– О, а это что ли индийские сладости? Спасибо, очень вкусно.
– Hе хотите тоже?
– спросил я соседку.
– Отчего же, можно, с удовольствием.
– Hе хотите ли ещё?
– Да, конечно, - отвечали хором соседки.
– А мы пожалуй пойдём, - ответил я, взял с собой жену и собаку и мы пошли отсюда прочь.