Шрифт:
Кайса. Планета жары и пыли. Тошнотворно-приторный запах ладана витал в раскалённой дымке над убогими лачугами туземцев. Гомон назойливых торговцев и водовозов стальным шурупом ввинчивался в уши. Красный песок скрипел на зубах, въедался в кожу, набивался в лёгкие. И царапал до тех пор, пока не отхаркивался вместе с кровью. Геенна Огненная, путь из которой сторожили упрятанные в блёкло-красные цвета песочной пыли комбинезоны андроиды. Они не говорили. Вряд ли они могли даже мыслить самостоятельно, занятые лишь охраной императора
Бронированный джип бороздил песчаные волны барханов не быстрее черепахи, лениво уклоняясь от одиноких скал. Быстрее было бы взять одноместный мотофлай, но кто же выпустит из дворца супругу императора без сопровождения? Хорошо хоть, охраняли все те же молчаливые андроиды. Не докучали жалобами и делали лишь то, что заложено программой. Оставалось надеяться, что в Железном городе её не хватятся до заката. Виссари Годэ — одна из тридцати пяти жён правителя галактики Солей — не слишком важная персона. Невзрачная по меркам кайсианцев, угрюмая альбиноска даже внимания венценосного супруга удостоилась лишь раз, в первую ночь после свадьбы. От воспоминаний до сих пор передёргивало.
Жалкие пожухлые пастбища скотоводов. Стада иссушенных зноем овец и коз. Огромные ангары конезаводов. Пустой в межсезонье ипподром. Оазис Моншаль — сельскохозяйственные угодья с искусственным климатом — лучшее место на гадкой планете. Джип затормозил у маленького консульства планеты Хану. Вокруг благоухал фруктовыми ароматами необычайно пышный для Кайсы сад. Кусочек дома.
Ви чинно проследовала по мощёной красным песчаником дорожке к парадному входу. Ни тени улыбки. Ни тени эмоции. Все, как диктовал регламент. Но стоило ступить за порог и затворить за собой дверь…
— Принцесса Ви! — кинулись к ней на руки дети консула.
Сам консул, старик Пушэ, уже совсем седой, в строгом церемониальном костюме, но все ещё подтянутый и полный сил, как и все хануанские военные, улыбнулся в пышные обвислые усы и обнял крепко, по-отечески. Ви почти забыла, каково это — когда тебя любят.
— Да-да, продолжайте любезничать, пока весь наш табун списывают на корм конеедам. Ты обещала помочь, но, видно, слово императорской шлюхи и пластикового динара не стоит, — выплюнул оскорбление Марлон, бывший офицер хануанского флота, а ныне заводчик лошадей камаргу, гордости Хану.
— Да как ты!..
Ви со всей силы хлестнула ладонью по изборождённой глубокими шрамами щеке. Зелёные, цвета дягиля, глаза лошадника смотрели со жгучей ненавистью. Видимо, Марлон так и не простил отца Ви за капитуляцию. Если бы не андроиды, давно бы уже убил её.
— Никаких драк в моём доме! — встал между ними Пушэ. — Марлон, сейчас же извинись!
— Вот ещё! — он швырнул Ви в лицо вчерашний номер пластик-газеты. На последней странице было кратенькое сообщение о том, что лошади ростом ниже полутора метров в холке к племенным испытаниям не допускаются.
— Но министр обещал не проводить этот закон! — возмутилась Ви.
Теперь понятно, почему Марлон так зол. Без испытаний никто не выдаст камаргским лошадям лицензию на случку, а с ним право на жизнь. Гордость Хану канет в забвение, и народ растворится в котле наций империи Солей.
— Ничего удивительного. Кайса делает преференции для пород из Духаба и Люра, — попытался успокоить их Пушэ, но от его слов стало только хуже.
— Для толстобрюхих кляч с одышкой и слабыми суставами, — зло сплюнул Марлон. — Если бы она организовала мне встречу с министром, а не лезла во все сама…
— Результат бы был таким же: всем нужны деньги, а не ваши доводы, — заложив руки за спину, Пушэ принялся мерить комнату шагами. — Может, попробовать выставить королевского камаргу? Он хоть и ненамного, но выше ценза.
— Вороной защитник хануанских табунов? — насторожился Марлон. — Даже если он существует, официально заявить об его участии в скачках мы не сможем. Туда принимают только лошадей, рождённых на этой планете.
— Бюрократы и крючкотворы, — консул в задумчивости принялся крутить длинный ус.
— А если попробовать контрабандой? — робко предложила Ви. Уж очень хотелось увидеть лошадь, о которой мечтал её отец.
— Чтобы нас распылил пограничный патруль? — съязвил Марлон.
— Можно попробовать запустить в их сеть вирус, который на время ослепит радары, — после недолгого раздумья, заключил Пушэ. — Но если ты трусишь, я найду других смельчаков.
— Я не трушу, — зашипел Марлон, поглаживая шрамы на щеке. — Просто не хочется сложить голову из-за пустого мифа.
Ви с трудом сдержала ухмылку. Как же легко он поддался на провокацию.
«Что ж ты не протаранил на своём крейсере имперскую армаду, а сдался вместе со всеми, великий герой Хану?»
— Это не миф. В детстве я видел вороного камаргу, — горячо возразил Пушэ, и с небывалой решимостью продолжил: — Мы привезём его и выставим на скачках. И когда легенда Хану пересечёт финиш, оставив духабцев и люрцев глотать пыль, все увидят, что хоть мы и проиграли войну, но наш дух силен.
Марлон скептично прищурился, но промолчал. Идея консула даже Ви показались неисполнимой, но расстраивать старика очень не хотелось.
Выгнав андроидов, Ви устроилась на широком подоконнике у окна, из которого хорошо проглядывался пустынный ландшафт. Едва слышно стрекотал галлопроектор, разворачивая посреди покоев объёмные записи выступлений отца перед сенатом Хану. Звук Ви отключила специально, чтобы не мешал созерцать такое родное и такое далёкое сейчас лицо.
«Почему ты оставил нас так рано? С тобой все бы было иначе».
Хрупкую тишину нарушил громкий стук. Соскочив с подоконника, Ви выключила проектор и поспешила открыть.