Гордость Завоевателя
Шрифт:
Арик смотрел на Квинна, чувствуя, как по спине пробегает холодная дрожь:
— Вы имеете в виду зависимость?
— Я имею в виду полный уход от действительности, — напрямик объяснил Квинн. — Отключившись от мыслесвязи, они ходили словно привидения. Просто подражали движениям живых людей, машинально делали, что полагается. И мечтали только об одном: поскорее вернуться из бледного подобия реальности в «настоящую жизнь». Некоторые заходили так далеко, что похищали беспроволочные передатчики — лишь бы вообще не возвращаться в действительность.
Морщась, как от боли, Квинн продолжал:
— Некоторые
Арик, словно зачарованный, глядел в сведенное судорогой мучительных воспоминаний лицо.
— Вы тоже через это прошли? — спросил он. Квинн отвернулся:
— Все «Мокасиновые змеи» через это прошли. И я понял, что каждый сеанс мыслесвязи причиняет нам вред. Но миротворцы не желали сворачивать эту программу. И Севкоор тоже. — Он пожал плечами. — Сегодня они тщательнее отбирают кандидатов — хоть это мы выторговали у Парламента при разборе дела. Может быть, этого достаточно. Я не знаю. И не уверен, что хочу знать.
Арик потупился:
— Извините, пожалуйста. И простите за то, что я вообще втянул в это дело вас.
Квинн снова повернулся к нему.
— Не стоит просить прощения. Я рассказал это для того, чтобы вы попытались понять, а не ради сочувствия. Когда на кону человеческие жизни, ты делаешь то, что должен делать, и не важно, нравится это лично тебе или нет. — Он улыбнулся краем рта: — Если на то пошло, я сомневаюсь, что вам так уж хотелось заниматься тем. чем вы сейчас занимаетесь.
Арик пожал плечами:
— Это не совсем одно и то же.
— Конец один и тот же, как ни крути. — Квинн снова посмотрел на дисплей. — Теперь вы все знаете. Вам лучше поспать. Сдается мне, день будет нелегкий.
Глава 24
Фейлан вздрогнул и пробудился. Причудливое мучительное сновидение медленно растворялось в тусклом ночном освещении его камеры. Несколько секунд он неподвижно лежал на койке, смаргивая с глаз сонную муть и силясь припомнить, что заставило его проснуться в таком страхе. Снаружи, как обычно, копошились четверо техников, консоли с вмонтированными в них серыми экранами выглядели точно так же, как всегда. Часы на одной из панелей показывали, что снаружи едва рассвело, — если Фейлан правильно прочел их показания. Значит, еще час или два до его обычного времени подъема. Никаких признаков того, что кто-либо из инопланетян только что вошел в помещение, задвинув за собой дверь; на полу тоже не лежало никакого предмета, который мог несколько мгновений назад упасть со стуком. Снаружи доносился далекий, едва различимый гул, который постепенно становился громче — будто сюда, описывая сужающиеся круги, приближалось какое-то транспортное средство.
Фейлан нахмурился. Теперь все его внимание было сосредоточено на этом странном звуке. Аэрокар? Нет, больше похоже на космический корабль. Это странное прерывистое жужжание — работа двигателей?..
И вдруг все мышцы Фейлана напряглись, в горле встал ком. Он прислушался еще раз, боясь, что это лишь игра воображения… но это оказалось правдой. Звук особый, ошибки быть не может.
Мрашанский корабль.
С невероятным трудом Фейлан заставил мускулы расслабиться. Кровь
Фейлан полежал еще с минуту, перебирая в уме планы, придуманные за три недели. Все они сумбурные и рискованные, но сейчас не время изобретать что-нибудь лучшее. Гул мрашанского корабля резко умолк, и никакой возможности узнать, сколько он здесь пробудет.
Или сейчас, или никогда.
Сделав глубокий вдох, Фейлан приподнялся на локте.
— Эй, — жалобным голосом позвал он, указав на ближайшего техника, когда тот повернулся к нему. — Ты! Иди звать Тиррджилаш. Я не чувствую хорошо. Я думаю, я буду болеть.
Техник повернулся к консоли и тихо заговорил в коммуникатор. Фейлан лежал на койке, держась за живот и строя гримасы, которые в детстве опробовал на матери — когда ему не хотелось идти в школу. Джирриш многое узнали от него о людях, но все же он приберег парочку сюрпризов. И если они переполошатся…
Дверь большего помещения, полускрытая консолью, резко отворилась, и вошел Тиррджилаш.
— Добрый день, Каввана, — произнес он. — Ты не хорошо?
— Да, я совсем плохо, — ответил Фейлан, кривя лицо в гримасе боли. Он не знал, способен ли вообще Тирр-джилаш распознавать человеческую мимику, но не было времени выяснять это. — Я сильно заболеть. Вы должны позволить мне выйти наружу, на солнце, прямо сейчас.
— Еще только три дня, — напомнил Фейлану Тиррджилаш, подходя к прозрачной стене и пристально глядя на него. — Ты быть без солнца до того семь дней.
— Тогда я ничем не болел, — возразил Фейлан.
— Почему солнце поможет?
— Потому что поможет, — состроил Фейлан очередную рожу. Наверняка Тирр-джилаш не поддастся на одну лишь мимику, значит, придется симулировать по полной программе. — Я знаю эту болезнь, она часто встречается у людей… — Он охнул, и снова лицо исказилось. Фейлан отбросил одеяло и рывком спустил ноги с койки. — Боже!.. Начинается!
Он встал и оперся рукой на стеклянную стену, чтобы удержаться на ногах. Вторую руку Фейлан поднес ко рту; прикрываясь ладонью, просунул палец себе в глотку.
И блеванул на стену прямо перед Тиррджилашем.
Джирриш отскочил назад почти на целый метр и испуганно выкрикнул что-то на своем языке. Четыре техника сразу же засуетились. Двое направились к двери камеры, а остальные бросились к выходу из дома.
— Они несут костюм, — пояснил Тиррджилаш, и голос его звучал куда визгливее обычного. — Что это было, Каввана?
— Говорю же, я заболел. — Фейлан побрел в душ на трясущихся ногах, запоздало подумав о возможных последствиях своего поступка. Он заранее предвидел судороги в своем измученном желудке, но не учел неожиданной слабости в ногах. Если в нужный момент он не сможет действовать, то вся затея пойдет прахом.
Все же у него еще оставалось несколько минут. Включив душ на полную мощность, подставил лицо струям воды и начал полоскать рот, сплевывая прямо на пол душевой.
— Это зачем?! — расслышал Фейлан сквозь шум воды крик Тиррджилаша. — Каввана, это зачем?