Гордый, жестокий... желанный
Шрифт:
В самолете все молчали, даже Хлоя словно поняла их настроение и боялась навлечь гнев на себя. Выйдя из здания аэропорта, Санто заявил, что сразу поедет на работу.
— Есть проблема, которую без меня не решат.
Проблема серьезнее, чем удостовериться, что твоя дочь добралась до дома в целости, или чем поговорить о твоем нерожденном ребенке?
Хлоя взяла Пенни за руку, когда они сели в машину, которую заказал для них Санто.
— Папа сердится на меня?
— Конечно нет, дорогая, — ответила Пенни, и ее сердце дрогнуло. — У папы
Девочка жалобно посмотрела на нее:
— Он поцелует меня на ночь?
— Я не знаю, — мягко сказала Пенни, — но я буду с тобой, не волнуйся.
— Я скучаю по маме.
Это был крик души. Дрожь пробежала по телу Пенни. Хлоя не говорила так с тех пор, как отец начал уделять ей достаточно внимания. Она научилась доверять и любить его и теперь чувствовала, что он снова подводит ее. И если Пенни уволится, чего она так отчаянно хотела, она тоже подведет девочку. Но как она могла остаться? Ей тоже хотелось быть любимой, а не вещью, которую Санто использовал, когда ему было угодно, не просто няней его дочери. Она непоправимо влюбилась в Санто и хотела провести всю жизнь с ним, пусть это и было только неисполнимой мечтой.
Они обе уже были в постелях, когда он вернулся. Пенни услышала его шаги и затаила дыхание, молясь, чтобы он не вошел и не потребовал закончить разговор. Разумеется, им нужно было поговорить, решить проблему, но она хотела дать ему время успокоиться, свыкнуться с ситуацией. Она, однако, волновалась зря, а утром он ушел еще до завтрака. Они пошли гулять, захватив хлеб, чтобы покормить уток на реке, а на обратном пути Пенни зашла в аптеку и купила тест на беременность. Ей самой подтверждение было не нужно, а вот Санто хотел его. Она точно не собиралась идти к одному из его пафосных гинекологов, она пойдет к своему врачу.
Единственной проблемой, связанной с увольнением, было то, что ей негде было жить. Ее комнату уже наверняка заняли. Наверно, она могла бы некоторое время пожить у сестры. После рождения второго ребенка у них было не так много места, но она была не из привередливых.
Тест дал положительный результат, и, хотя она не ждала другого, это все равно был шок, и она расплакалась, однако полностью успокоилась к тому времени, когда Санто рано вернулся домой. Хлоя была счастлива видеть отца, и Пенни неожиданно порадовалась, когда он сам искупал и уложил дочь. Когда она уснула, Санто нашел Пенни.
— Пора поговорить.
Голос был резок, губы кривились, а когда он посмотрел на Пенни, она задрожала. Трудно было поверить, что они вдвоем сделали этого ребенка, что их тела слились в одно и она чувствовала себя особенной.
— Мало что можно сказать. — Пенни попыталась не отрывать взгляда от его глаз, темных, угрожающих, ничем не напоминающих о той мягкой чувствительности, которая была в них совместными ночами. — Тест оказался положительным.
Он едва заметно кивнул:
— Что ж, раз так, нам надо договориться.
— О чем? — спросила Пенни, осознавая, что
— Почему? — резко спросил он.
— Потому что мы не любим друг друга, — так же резко ответила она. — Потому мы не будем счастливы вместе. Ты трудоголик, а я верю, что мужчина должен уделять время семье. Причины бесчисленны. Я не буду перекрывать тебе доступ, но я определенно буду растить ребенка сама, и я увольняюсь.
— А если я скажу, что ты врешь?
Пенни нахмурилась:
— О чем? Я беременна. Я ухожу с этой работы. Я выращу ребенка сама.
— Ты солгала, сказав, что не любишь меня.
Сердце подпрыгнуло в груди, горло сжалось. Он пытался загнать ее в угол, откуда не было выхода, и не ради себя, а ради детей. Он хотел, чтобы она продолжала присматривать за Хлоей, а потом и за плодом их страсти. Сам он не справится и не найдет более подходящего человека.
— Люблю тебя? — эхом откликнулась она, слыша страх в своем голосе. — Мне нравился секс с тобой, но я больше никогда не собираюсь влюбляться.
Она услышала его резкий вздох и увидела, как его губы сжались в тонкую линию и веки почти полностью закрыли глаза.
— Значит, это был секс, и только? Я знаю, что такое секс, и это совершенно не похоже на то, что было между нами.
— О чем ты говоришь? — Пенни вздернула подбородок и холодно посмотрела на него, надеясь, что он не поймет, как взволновали ее его слова.
В его устах это звучало так, словно все это значило для него куда больше, чем она думала. И если так…
— Я думаю, ты влюбилась в меня. Я думаю, ты напугана. Я думаю, ты считаешь меня таким же, как Макс, и ждешь, что я отброшу тебя, как тлеющий уголь, когда найду кого-то получше. Но разве это возможно, когда я нашел женщину, с которой хочу прожить всю жизнь?
Глаза Пенни распахнулись. Она потрясла головой, не в силах поверить своим ушам.
— Ты думаешь, я говорю неправду? Зачем мне врать о таких важных вещах? — Он шагнул к ней и встал достаточно близко, чтобы она ощутила тепло его тела и его дыхание на своем лице. — Я снова спрашиваю тебя, Пенни: ты выйдешь за меня?
— Ты действительно хочешь этого?
— Господи, что мне сделать, чтобы ты поверила?
— Но… Но ты же не любишь меня! Ты делаешь это ради ребенка! Я не могу выйти за тебя по этой причине.
— Ты любишь меня?
Пенни не ответила. Как она могла ответить, если он ни разу не сказал, что любит ее?
— Может быть, это убедит тебя. — Без предупреждения он взял ее лицо в ладони и поцеловал, глубоко и крепко, и совсем скоро Пенни ответила на его поцелуй, прижимаясь к нему, и в голове у нее мелькнула мысль, что стоит рискнуть и ответить согласием.
Возможно, со временем он научится любить ее так же, как она его. Сможет ли она сделать это? Осмелится ли?
Он оторвался от нее, нежно проводя пальцами по ее бровям, носу, ушам.