Горе от богатства
Шрифт:
Привратник услужливо распахнул перед ним узорчатые ворота из железа и позолоченной бронзы, которые некогда украшали дворец Дориа и были выкованы во времена расцвета Флоренции. Александр вышел на Пятую авеню. Тарны ему вполне хватит. Они с Дженеврой будут там счастливы, вырастят в Тарне детей и внуков. Окунувшись в уличную суматоху, он в тысячный раз подумал: неужели отец и вправду лишит его наследства или только пугает? Мимо прогремела конка. Отца трудно понять. В одном Александр был уверен: получит он наследство или нет, Дженевра станет его женой.
Он направился на север. Гудзоны жили на углу Мэдисон-сквер и 26-й улицы с тех пор, как шесть
Когда он увидел ее впервые в гостиной у себя дома, Дженевра была робким невзрачным подростком. В свои тринадцать лет она была умна и наблюдательна, других достоинств Александр тогда не заметил. Здесь, на балу, в роскошном зале с фонтанами шампанского она предстала перед ним как прекрасное видение в белом кружевном платье с отделкой из бледно-розового атласа. Мягко блестели высоко поднятые русые волосы, мелкие локоны обрамляли лицо девушки.
Он смотрел на нее и не узнавал. Когда она рассмеялась кому-то в ответ, на щеках у нее появились ямочки. «Дуэньи» рядом с ней не было. Благодаря длительной дружбе со стариком Генри Александр был в хороших отношениях с Леонардом Джеромом, прекрасно знал его богемные привычки и не удивлялся, что среди гостей Леонарда всегда много молоденьких девушек из хороших семей без сопровождения. Улыбаясь Дженевре, Александр пересек переполненный гостями зал и подошел к ней.
– Вы меня не узнаете? – спросила она.
– Нет, – отозвался Александр, еще более заинтригованный, – по, по-моему, мы не знакомы.
Девушка повернулась к стоявшим рядом гостям и, слегка хлопнув одного из них веером по руке, сказала:
– Папа, посмотри, кто здесь. Это Александр Каролис, он совершенно забыл, что мы уже встречались.
Уильям Гудзон повернулся и удивленно приподнял густые брови. Извинившись перед собеседниками, он подошел к молодой паре и тепло пожал Александру руку.
– Рад снова вас видеть, молодой человек, – сказал он любезно. – Все это впечатляет, не правда ли? Мистер Джером построил собственный оперный театр, и совсем скоро мы будем иметь счастье слушать там несравненную Аделаиду Патти.
Александр растерянно подтвердил, что и дом, и бал действительно потрясают воображение. Он не мог прийти в себя. Когда Дженевра с отцом были у них с визитом, она показалась ему беспомощной и робкой. Здесь же, в компании молодых людей, она чувствовала себя совершенно свободно, в своей стихии, ей было хорошо и весело. Александр с трудом верил, что она с ним одного возраста или чуть моложе.
– Мне уже семнадцать, – шаловливо заметила она, без труда читая его мысли. – По-моему, мистер Джером поступает как истинно просвещенный человек, приглашая к себе молодых людей, а не дожидается, когда они начнут выезжать.
Александр улыбнулся.
– Ему, наверное, трудно удержаться, ведь божественной мисс Патти самой всего семнадцать лет. – Александр вовремя остановился и не добавил, что, если верить последним слухам, мисс Патти – последняя любовница хозяина дома.
Оркестр заиграл вальс. Когда Александр принял приглашение на бал по случаю новоселья Леонарда, он вовсе не собирался кружиться в вальсе вместе с Бревуртами, Шермехонами и Асторами. Александр согласился прийти потому, что ему нравился образ жизни Джерома, нравилась его бьющая через край жизнерадостность, и еще потому,
– Разрешите вас пригласить.
Дженевра вопросительно посмотрела на отца, и тот радостно кивнул. Когда Александр положил руку на талию девушки, что-то шевельнулось в глубине его души, словно понял, что с этого мгновения уже никогда не будет таким, как прежде. Он едва не рассмеялся от ощущения невероятности происходящего. Он, Александр Каролис, который всегда держался не по годам свободно и уверенно, нарушил свою клятву. Он влюбился и влюбился бесповоротно.
Красота Дженевры превосходила самые невероятные фантазии, девушка была умна, об этом он знал и раньше, но самое главное – с ней было интересно. С ней было интереснее, чем с Чарли или с Генри, или с остальными его приятелями. Он перестал заглядывать к Жози Вудс. О близости с Дженеврой не могло быть и речи, поэтому в восемнадцать лет, когда молодая кровь буйствует, он повел целомудренную жизнь. Чарли считал, что Александр сошел с ума.
– Я не понимаю, какое это имеет значение? – твердил Чарли. – Если счастливые мужья ходят к проституткам, почему тебе нельзя? Дженевра ничего не узнает, жены никогда про это не знают.
– Буду знать я, – резко ответил Александр, еще больше озадачивая Чарли. – И потом, не думаю, что счастливые мужья ходят к проституткам. Я бы не пошел, будь я женат на Дженевре.
Александр пересек перекресток у 18-й улицы и посмотрел вверх на причудливые фигуры и башенки особняка Шермехонов. Чарли должен быть дома, но заходить к нему не хотелось. Александр по-прежнему был очень привязан к Чарли, однако былая близость между ними исчезла. Теперь, когда Александр начинал скучать, его тянуло к Дженевре.
Она сидела в саду, ожидая его.
– Что он сказал? Он понял тебя? – Она вскочила и бросилась ему навстречу.
– Нет, – односложно ответил Александр, подхватив и обняв девушку.
Дженевра с усилием подавила вздох облегчения, готовый вырваться у нее из груди.
– Мне очень жаль, – с сочувствием произнесла она, подставляя лицо для поцелуя.
Александр прильнул к се губам. Успокаиваясь, он почувствовал, как досада, раздражение и злость покидают его. Вначале они позволяли себе только робкие поцелуи украдкой и изредка пожимали друг другу руки. Но вот уже год, как они поняли, что не могут друг без друга и обязательно поженятся. С тех пор они начали целоваться страстно, забывая обо всем на свете. Сквозь шелк платья Александр почувствовал, как маняще прижалась к нему упругая грудь девушки. Дженевра отдалась поцелую целиком, и Александр невероятным усилием воли подавил желание повалить ее на траву и овладеть ею сейчас же. Наконец, прерывисто дыша, Дженевра оттолкнула от себя Александра.
– Что ты будешь делать? – спросила она, не убирая руку с его груди. – Если отец не отпустит тебя в армию, он никогда не согласится и на наш брак.
Александр взял ее руки в свои, его темные глаза горели.
– Мне все равно, согласится он или нет. Как только я вернусь из Европы, мы сразу же поженимся!
Дженевра знала, что Александр говорит серьезно, она хорошо представляла себе, от чего он отказывается. Ее не тревожила потеря огромного состояния Каролисов. Она сама была очень богата благодаря железнодорожной империи отца. Дженевра беспокоилась за Александра: он вырос в сказочной роскоши и не представлял другой жизни.