Горе побежденным
Шрифт:
- А зачем нам это, скажи на милость? Чуть что – война, – заметил батюшка.
- Благодарю за столь содержательную беседу, – Вильям Яковлевич резко встал из-за стола. – Мне пора заниматься делами. Извините.
- Прости и ты меня, Христа ради, если чем обидел тебя сгоряча, – ответил отец Меркурий и, быстро крестясь, зашептал молитву.
- Слава Богу, позавтракали конец, – оповестил Канделябров тихого Ипатова, который сидел на стуле в кухне, а слухом был весь в столовой, где происходила баталия.
- Как ты думаешь, Спиридон Кондратьич, прав отец Меркурий или нет?
- Это одному Богу известно, – уклончиво ответил старый слуга и загремел посудой, всем видом показывая, что обсуждать эту тему не намерен. – Прав он или нет, а язык попридержи о том, что здесь слышал, – добавил он.
– Ну что, сыскная команда, - обратился Вильям Яковлевич к своим подчинённым, – поставленная задача вам ясна. Спиридон, собирайся, поедешь в Английский клуб, а мы с Ипатовым начнём
В полдень Собакин с помощником подкатили к антикварному магазину господина Гольдштейна, что на Маросейке.
- Мне нужен хозяин, – обратился Вильям Яковлевич к подбежавшему приказчику.
Ипатов жался к начальнику и таращил глаза. Чего здесь только не было: античные вазы, бронзовые часы на любой вкус, китайские безделушки, мраморные статуи античных богов и нимф, стыдливо прикрывающих наготу, дорогой фарфор, антикварные книги. На видном месте, как апофеоз богатства, стояла витрина с драгоценностями. Под потолком висели хрустальные люстры, тонко позвякивая подвесками при малейшем дуновении ветерка.
«Пещера Али-Бабы», – восхитился Александр Прохорович.
Скоро из-за бархатной портьеры появился пожилой худощавый еврей в чёрном сюртуке и золотых очках на длинном, характерном носу.
- Всегда рад вас видеть, Вильям Яковлевич, – приветствовал он гостя. – Чем могу служить?
- Я к вам за консультацией, не откажите по старой памяти, – проговорил Собакин. – А это мой помощник.
- Прошу ко мне в кабинет.
Хозяин повёл сыщиков в длинный коридор, сплошь заставленный антиквариатом.
- Тесно живу, – улыбнулся Гольдштейн, оборачиваясь к гостям. – Но, я не жалуюсь.
Толкнув тяжёлую дубовую дверь, обитую железом, он пригласил гостей в «святилище» своего магазина. В комнате, перво-наперво, обращали на себя внимание два огромных, выше человеческого роста, несгораемых сейфа. Под потолком ярко горела новомодная электрическая лампа - окон в помещении не было. Еврей предложил гостям кресла, а сам уселся за, министерских размеров, стол и сложил руки на животе, показывая, что весь - внимание.
- Соломон Давидович, что вы знаете об алмазе «Чёрное сердце»?
– без всяких предисловий спросил Собакин.
- О том самом, что пропал с руки господина Поливанова в Английском клубе?
- Точно так, – кивнул сыщик. – Вы, оказывается, уже осведомлены!
- Кому, как не нашему брату, ювелиру, знать о таких вещах раньше других, – улыбнулся Гольдштейн.
- Расскажите нам о нём.
- В Москве он несколько лет. Его привёз из Парижа князь Глебовский незадолго до своей кончины и подарил племяннику – Алексею Алексеевичу Поливанову. Камень я видел, когда меня вызвал к себе сам князь для составления реестра фамильных драгоценностей. Кольцо золотое, старинной работы: птичьи лапы, с длинными когтями держат алмаз карат в пятнадцать. Точнее не скажу - я его не обмерял. Пётр Григорьевич не пожелал снять его с руки. Форма у него неправильная, чуть овальная. Камень очень чистый, если бы, по центру, в нём не было тёмного пятна с ярко выраженной формой объёмного сердца. Огранка старинная, так называемая, индийская - «table stone» - площадкой, с дополнительной нижней гранью - коллетой. В древности считалось, что геометрия такой огранки усиливает магические свойства алмаза. Такие старинные крупные алмазы - большая редкость. В большинстве своём, в 17-ом и 18-ом веках их переогранили в бриллианты. А этот сохранил свою первичную обработку. Ещё, я бы отметил, что камень, несмотря на солидный возраст, имеет необычайно высокую степень шлифовки и полировки.
- Так его нельзя назвать бриллиантом? – удивился Ипатов.
- Нельзя, - улыбнулся ювелир. – Официально признано, что в 1475-ом году ювелир бургундского герцога - Людвиг ван Беркем впервые в Европе произвёл огранку алмаза, превратив его в бриллиант. Камень, что называется, заиграл. Это произошло благодаря сделанным граням – фацетам. Что касается «Чёрного сердца», то он, скорее всего, родом из древней Индии.
- Вы знаете его историю?
- Кое-что мне рассказал сам князь, а кое-что я узнал из других источников. Начнём с того, что князь Глебовский был маниакально привержен всему таинственному и мистическому. Прожив во Франции лет десять, он просто-таки помешался на тайных обществах и на поисках сокровищ Ордена тамплиеров. Князь говорил об этом во всеуслышание и на всех перекрёстках. Думаю, что именно поэтому он не был принят ни в одну, даже самую игрушечную масонскую ложу, - рассмеялся Гольдштейн.
– Тем не менее, то ли деньги, то ли упрямство князя сделали своё дело: он каким-то невероятным образом оказался рядом с человеком, который нашёл сокровища тамплиеров. Спрашивать об этом у его сиятельства я, сами понимаете, не решился.
Собакин фыркнул.
- Уж не знаю,- продолжал ювелир, - каким ветром занесло князя Петра в местечко Ренн-ле-Шато, у подножия Пиренеев, но именно там он сошёлся с неким Беранже де Соньером, священником, который, руководствуясь каким-то, якобы, семейным документом, шесть лет искал в тех местах какой-то тайник. По словам князя, этот Соньер нашёл искомое, когда затеял ремонт своего обветшалого храма и обнаружил в стене две полые колонны, где были спрятаны древние рукописи, свитки, ящик с драгоценностями и небольшой сундук. Священник открыл князю, что эти ценности принадлежали Болдуину II, королю Иерусалимскому и Ордену тамплиеров. Будто бы их увезли во Францию крестоносцы, когда город захватили мусульмане. Князь рассказывал, что однажды, Соньер показал ему некоторые вещи из найденных сокровищ: печатки с тамплиерскими крестами, застёжки для плащей, золотую цепь с подвесками в виде льва, орла и голубя и что-то ещё, я уже не помню. Священник не открыл перед ним только кованый сундук, завёрнутый в полуистлевший плащ тамплиера. Эту находку, по его зову, приехали и забрали какие-то люди. Отсюда я сделал вывод, что этот Соньер был не так прост, как представлялся.
- Интересно, что ещё князь рассказал об этом человеке?
- По его словам, священник был очень образован, знал древние языки. Во время их многочисленных встреч Соньер много рассказывал о том, что прочитал в найденных рукописях. В основном, это была хроника крестовых походов. В одной из них говорилось, что в тайнике спрятано кольцо «Чёрное сердце», которое принадлежит Ордену тамплиеров. На протяжении многих лет оно вручалось монаху-воину, который исполнял особые поручения этой организации. Кольцо будто бы имеет магическую силу: преданно служит своему владельцу и приносит ему успех во всех делах. Если же монах забывает о своём служении Ордену, и сердце его поворачивалось в сторону суетного мира, кольцо тут же наказывает виновного смертью дорогого ему человека, что приводит к угрызению совести владельца и раскаянию в нарушении обета. Соньер перерыл все сокровища в поисках алмаза, но так его и не нашёл. Потом он вдруг умер при невыясненных обстоятельствах, а его экономка в одночасье разбогатела и купила себе добротный дом, где и зажила барыней. Стало очевидным, куда подевались драгоценности, которые священник оставил себе, хотя, по словам князя, женщина не была причастна к смерти священника, а только присвоила себе некоторые ценные вещи. Не удержавшись от соблазна, князь уговорил женщину продать ему что-нибудь из доставшихся ей сокровищ. Она выложила перед ним несколько вещей: пару, ничем не примечательных, колец, застёжку для плаща, золотой тамплиерский крест и ещё что-то. Внимание Петра Григорьевича привлекло кольцо, где непонятного происхождения тусклый камень, держали, искусно сделанные, когтистые золотые лапы. Его он и купил. Камень был буро-зелёного цвета. Вернувшись домой, он принялся рассматривать кольцо под лампой, царапнул камень ножом и обнаружил, что под толстым слоем какого–то химического состава скрывался алмаз. По словам князя, когда он увидел «Чёрное сердце» у него самого сердце ёкнуло. Кольцо досталось ему практически даром – экономка не видела в малопривлекательном камне большой цены. Она думала, что это плохо обработанная яшма. А вот Орден держал ухо востро. Через некоторое время они разнюхали о счастливом приобретении болтливого русского князя и потребовали вернуть реликвию или продать им её. Они добавили, что он рискует жизнью родных, так как это кольцо убивает всех близких своего владельца. Князь им не поверил. Он считал, что Соньера убили его же собратья из Ордена и боялся той же участи, как свидетеля открывшихся сокровищ, лишь только он отдаст «Чёрное сердце». Но вскоре Пётр Григорьевич абсолютно уверовал в силу камня. Как только он вернулся в Париж с кольцом на пальце, так сразу получил известие из Москвы о внезапной смерти своей сестры. Недолго думая, князь отправился в Россию, как он сказал, спасать племянника – единственного оставшегося своего родственника. Князь страшно раскаивался в том, что связался с «Чёрным сердцем». Тогда я предложил ему продать кольцо. Он ответил, что этого не сделает, так как уже принёс в жертву свою сестру. А скоро и он умрёт, так как чувствует себя из рук вон плохо. У племянника никого нет и жениться он не собирается. Пусть это чёртово кольцо хоть ему послужит. Пока алмаз у Алексея на руке – с ним ничего плохого не случится. Это всё, что я услышал от князя. Скоро его не стало.
- Отчего он умер?
- Откуда мне знать, - пожал плечами Гольдштейн.
– Когда мы с ним виделись, он имел нездоровый вид: всё время задыхался и хватался за сердце.
- Вы верите, что «Чёрное сердце» приносит владельцу удачу, например, в картах?
Еврей усмехнулся:
- Я в карты не играю – поэтому ничего сказать не могу. Но знаю, что господин Поливанов вечно торчал в Английском клубе. Он дружил со всеми заядлыми игроками и был в курсе всех карточных баталий, хотя, последнее время, не играл. С некоторых пор он легко ссужал крупными суммами неудачливых безусых юнцов и великовозрастных мотов – игроков под честное благородное слово, без записи. Кто-то из его должников сейчас ненадолго счастлив, что смог избежать платежа, а кто-то горюет потому, что негде взять в долг без процентов. Вот всё, что я могу сказать. Откуда у него были такие деньги – я не знаю. Может дядя много оставил, а может сам где-то заработал – мне неведомо.