Горец-дикарь
Шрифт:
– Я обязательно расскажу братьям о вашей нужде, когда окажусь в монастыре, дитя мое.
– Спасибо, святой отец. Ох, я хотела сказать – сэр. Что вы желаете?
– Еды, эля и кровать на ночь.
Через несколько мгновений Лукас уже наслаждался густым элем, вкусным бараньим рагу и толстым ломтем еще теплого хлеба. Отличная еда, которую подавали в гостинице, была одной из причин, по которой он задержался в Данлохане и встретил Кэтрин. Ему стоило только один раз посмотреть на ее гибкий стан, на длинные густые волосы цвета липового меда, заглянуть в ее огромные бездонные голубые глаза, как все разумные мысли тут же вылетели у него из головы.
Лукас выругался про себя. Он все еще не мог выкинуть эту женщину из своей жизни, из головы и из сердца. Он дал себе слово, что обязательно отомстит Кэтрин за подлое предательство, хоть еще точно не знал, каким именно образом. Сначала ему нужно разделаться с теми, кто пытался убить его, а потом – с той, которая отдала такой приказ.
В ту мрачную ночь с ним случилась еще одна катастрофа – ему изменила способность судить о том, кто был его врагом, а кто – другом. Лукас верил в то, что Кэтрин была его настоящей любовью, женщиной, которая была предназначена ему с рождения. Но оказалось, что она едва не стала причиной его смерти. После такой почти роковой ошибки ему было сложно вновь научиться доверять собственному суждению о людях. А ведь умение различать, на кого стоит полагаться, а на кого – нет, очень важно для воина. Как он сможет стать хорошим правителем своим людям в Доннкойле, если даже не умеет понять, кто стоит перед ним – враг или друг?
Лукас прихлебывал эль и изучал мужчин, сидящих у огня. Он не сомневался в том, что по крайней мере один из них был здесь в ту ночь, но не мог хорошо разглядеть его лицо при неверном свете очага. Лукас хорошо помнил, что несколько напавших на него мужчин были светловолосыми, как многие из клана Элдейнов. Раньше ему казалось странным, что Кэтрин нашла для такого дела наемников. Но потом он решил, что, возможно, люди из ее клана просто никогда бы не согласились выполнить подобную просьбу. Если те люди окажутся наемными убийцами, тогда расквитаться с ними будет гораздо легче. После их смерти найдется мало желающих отомстить ему.
Внезапно в гостиницу вошли шестеро мужчин, и Лукас замер. Он сразу же узнал каждого из них и едва сдержал желание вытащить меч и кинуться на вошедших. Лукас задрожал: яркие воспоминания о том, как они избивали его, ледяным ветром обожгли его тело и разум. Он потер левую ногу, которая заныла еще сильнее, откликаясь на мрачные мысли о том, как ему ломали кости. Правая рука начала пульсировать, как будто вновь ощущая каждый удар сапога, что ей достался. Шрам от рваной раны, пересекавший сейчас его правую щеку, задергался, и Лукас почти физически ощутил боль от лезвия ножа, вспоровшего ему кожу.
Он глубоко вдохнул воздух и медленно выдохнул. Лукас знал, что ему следует успокоиться, чтобы обрести способность ясно мыслить. Он не сможет утолить жажду мести, если будет действовать слишком быстро, если не подавит желание вытащить меч и ринуться в сторону этих людей. Когда Лукас признался себе, что частично ему помогло удержаться от необдуманных поступков осознание того, что он не сможет победить шестерых противников в открытом бою, то опять мысленно выругался. Выходит, он не был настолько уверен в своих силах, как ему казалось.
– Энни! – заорал один из вошедших, когда вся компания уселась за стол. – Подними свою задницу и налей-ка нам эля!
В поступи Энни чувствовалась явная настороженность, когда она направилась к ним со стаканами и кувшином эля.
– Тише, Ранальд, – сказала она. – Я видела, что вы вошли, и была наготове. Вам незачем так кричать.
Лукас наблюдал, как молодая женщина изо всех сил пыталась разлить им эль и одновременно уклониться от рук, пытавшихся ее облапать. В отличие от остальных служанок, работающих в подобных заведениях, Энни не была шлюхой, которую можно легко соблазнить одной-двумя монетами. Но эти мужчины относились к ней так, как будто Она такой и была. К тому моменту, когда Энни наконец смогла отойти от их стола, ее лицо раскраснелось от гнева, а в глазах блестели слезы стыда. Лукасу пришлось сделать глубокий глоток крепкого эля, чтобы заглушить желание броситься ей на помощь. Она остановилась возле его стола, чтобы наполнить ему кружку, и Лукас улыбнулся ей. Энни в ответ прищурила глаза и, нахмурившись, поджала полные губы.
– Вы бывали тут раньше, сэр? – спросила она вдруг и села напротив него за обшарпанный стол.
– Нет. А почему ты спрашиваешь об этом, дитя?
– Ваша улыбка… – ответила служанка и пожала плечами. – Она показалась мне знакомой.
Лукас не представлял себе, как улыбка может быть знакомой, но решил впредь вести себя еще осторожнее.
– Наверное, ты просто видела слишком мало улыбок, а?
– Без сомнения, такие чудесные белые зубы, как у вас, – большая редкость.
– Это дар, который я получил от Господа и моих родителей. А еще я постоянно их чищу – вот и весь секрет.
– Одна леди по имени Кэтрин научила меня искусству чистить зубы, – сказала Энни.
– Это хорошая и благочестивая женщина?
– Да, такой она была.
– Была?
– Да. Она умерла прошлой весной, бедняжка. – Энни сердито посмотрела в сторону компании мужчин, что так нехорошо повели себя с ней. – Вот они да женщины из замка говорят, что госпожа убила себя, но я не верю в это. Она никогда бы так не поступила. Да, а тот милый парень, что ухаживал за ней, исчез в тот же самый день. Никто не знает, куда он делся. – Энни вдруг посмотрела на него в упор. – Я думаю, что ваша улыбка напомнила мне его. Он был славным парнем. Рядом с ним госпожа была счастлива. Это уж точно.
Лукас был настолько поражен, что лишь кивнул в ответ. У него даже не было сил, чтобы придумать какое-нибудь замечание, которое помогло бы отвлечь внимание Энни от опасного сравнения, что пришло ей на ум. Кэтрин умерла. Эта новость поразила его, словно сокрушительный удар в грудь, и ему понадобилось время, чтобы вновь начать дышать. Сердце сжалось от острого чувства потери. Лукас сказал себе, что причиной этому было то, что он упустил шанс отомстить Кэтрин за ее предательство, но тайный голос в его голове лишь усмехнулся такому объяснению. Лукас безжалостно подавил его.
– Будет ли грехом, если я навещу ее могилу, хоть она похоронена не на освященной земле? – спросила Энни.
– Нет, дитя мое, – ответил Лукас. Его голос прозвучал немного хрипло из-за чувств, которые он пытался побороть. – Ведь ее душе нужны твои молитвы больше, чем любой другой.
Мысль о Кэтрин, лежащей в холодной земле, оказалась для него невыносимой, и Лукас постарался не думать об этом. Ему тоже не верилось, что Кэтрин могла убить себя.
Но сейчас было неподходящее время, чтобы разгадывать эту загадку. Сначала он поквитается с теми, кто избивал его, и в данный момент ему нужно думать только о том, как отомстить за себя. Потом он разузнает всю правду о смерти Кэтрин.