Горец. Кровь и почва
Шрифт:
От города до бывшего охотничьего замка, где в доме лесничего отлеживается контуженый император, всего три километра им осталось. И прет на нас по хорошей дороге немалая сила. Целая бригада полного штата. Почти семь тысяч штыков. Плотной колонной по восемь бойцов в ряд. Восемь батальонов пехоты против моих полутора. С трехдюймовой артбатареей. Восемь пушек. Восемь…
У конной артиллерии пушки короткие и не столь мощные, как дивизионные орудия, но дел натворить такая батарея может знатных, если вовремя развернется. Учитывая, что против них у меня всего три орудийных ствола, арифметический расклад не в мою пользу. Правда, у меня бронетехника есть, а у них ее нет. И пулеметов у меня намного больше, в том числе и ручных. Но… Если я сейчас ошибусь, то моих солдат мятежная гвардия просто массой задавит.
Офицеры у меня опытные, фронт прошли. Всё устроили и распланировали грамотно. Последние штрихи нанесены. Все они опытней меня и по возрасту, и в военном отношении, но ждут именно моего решения. Дисциплина. Поставлен я императором над ними, и я теперь всеми командую, и за все отвечаю я же. А это оказалась нелегкая ноша. Со стороны роль командующего как-то привлекательней выглядит.
Теперь стоят командиры, сливаясь с местностью в белых маскхалатах, ждут моего окончательного решения. Все женщины охотничьего городка были мобилизованы и всю ночь шили для нас маскировочные халаты из реквизированных нами их же простыней. Зато мое воинство на фоне снега стало незаметно. Попробуй попади в такого бойца из винтовки, особенно когда цель в движении.
– А вдруг они сдаваться идут? – спросил я в порядке бреда. Лить лишнюю кровь мне не хотелось.
– Тогда бы они несли свои знамена зачехленными, господин командор, – просветил меня командир штрафников. – А таким порядком идут только карать. Опять же под барабан.
На предрассветном военном совете, когда я собрал ротных сразу после совещания у императора, перебежчики из гвардии рассказали, как будет действовать гвардейский комбриг – генерал-майор граф Гауфорт. Наши приготовления к полевой обороне их разведка уже срисовала, можем не беспокоиться на этот счет. И атаковать нас он будет с расчетом состояния нашей полевой недофотеции. Траншей полного профиля у нас еще нет. Нормальных дзотов отрыть не успели. Блиндажей нет. Колючей проволоки нет. Развернет граф войска в боевые порядки за пределами прицельного винтовочно-пулеметного огня, но практически вплотную, чтобы заранее не утомлять своих солдат глубоким снегом. Батарею поставят где-то в полутора километрах от охотничьего замка. Там как раз есть хорошая такая плешь в кустарнике. А дальше демоны войны, как всегда, выступят на стороне больших батальонов. Особенно при фланговом охвате нашего коротенького фронта.
– Таким образом, граф Гауфорт решил нарушить устав, – закончил свою речь перебежчик – подполковник гвардии, назначенный командовать штрафниками.
– Я думаю, это надо назвать по-другому… – задумчиво прокомментировал я его речь. – Творчески переосмыслил он положения боевого устава пехоты применительно к месту и времени. Какие будут мнения по поводу будущего боя?
– Если встанем в глухую оборону, то нас они с ходу сомнут, и бронеходы не помогут, – заявил командир рецких штурмовиков. – Надо их бить, командир, пока они целиком из города не вылезли. И бить первыми. Пока они в походной колонне и нападения не ждут.
– Генерал-адъютант императора Молас просил дождаться первого выстрела от мятежников, – заметил я. – Политика, демон ее побери…
– Не до политесов сейчас, господин командор. – Это подал голос ротмистр отогузских драгун. – Главное, не дать им добраться до императора и до мертвых тел наших королей.
Отогузы хоть и верят, как все в империи, в ушедших богов, но у каждого народа свои суеверия. Можно принести с поля боя тело мертвого короля – дело житейское, но, если враг надругается над венценосным трупом, – несмываемый позор на всю жизнь всему отогузскому войску, участвовавшему в битве, и, что важнее, всем их потомкам.
– Командир, – обратился ко мне по привычке слегка фамильярно командир экипажа «элики», – почему мы должны использовать мою гаубицу только как засадную пушку? Улочка за воротами в городе узкая, старая. Батальонная колонна по восемь бойцов в ряд займет ее почти во всю ширь. Пусть выйдет только первый полк бригады и батарея, а остальных можно накрыть прямо в городе, навесом. Шрапнелью, чтобы не делать больших разрушений домам. Свинцовым дождиком. Веселье и аттракцион я им гарантирую. Ну и… обратно с поля никто не побежит в давку такую.
– И при атаке также можно как следует использовать наше преимущество в количестве пулеметов. Не только в обороне, – высказался оногурский инженер. – Хотя проделанной работы откровенно жаль.
В итоге военный совет так и порешил: атакуем сами. Атакуем почти у города. Оставляем в городке минимум охраны императора и герцога, а также Моласа с его «думными боярами».
Времени оставалось в обрез. Еле успели занять наспех намеченные позиции, как передовой дозор гвардейских кирасир выехал из городских ворот.
И вот сейчас гвардейская колонна приближается к намеченному рубежу.
– Граф Гримфорт, – повернулся я к группке командиров рот, опуская бинокль.
Бывший подполковник гвардии – генеральский ранг, между прочим, а теперь всего лишь штрафной фельдъюнкер – вытянулся и «взял под козырек», приложив ладонь к белому капюшону.
– Слушаю, господин командор.
– Ваша задача главная – захватить артиллерийскую батарею на марше. Не дать ей развернуться. Не сможете увести пушки с собой, снимите замки и заберите при отступлении. С пехотой в бой не ввязываться. Просто сделайте так, чтобы пушки не стреляли. И все. Вас поддержат четыре пулеметные танкетки, и за вами пойдут автоматчики. Как выполните эту задачу, то считайте, что половина наказания с вашей роты будет снята.
– Осмелюсь спросить, а какая будет вторая половина? – Прямо в глаза смотрит, не боится ни боя, ни командования.
Положит он половину своей роты, в атаке охреневая, как пить дать. Лишь бы реабилитироваться в глазах Бисера. Но потому они и штрафники, чтобы я их первыми под молотки бросал на самый важный участок. А ты не бунтуй против законной власти. А уж коли вляпался в такое дерьмо всей ступней, то не жалуйся, когда тебе до конца не верят, что отмылся. Гвардия должна быть всегда верна своему императору, кто бы им ни был.
Мои рецкие штурмовики опытней этих гвардейских офицеров, но мне их и жальче. Да и в самом городе они мне нужнее.
– Вторая часть вашего искупления вас ждет в городе, граф. Войдем в него, там и узнаете, что надо делать. Вас оповестят.
– Вы так уверены, господин командор, что мы в столицу непременно войдем? – озабоченно спросил командир отогузского эскадрона. – У нас соотношение восемь к одному в пользу врага. Они вдвое перекрывают тактический норматив численности наступающих войск к обороняющимся. И это не последние гвардейцы в городе.