Горец. Оружейный барон
Шрифт:
– Может, просто задвинуть эту взрывчатку в архив вообще как опасную? – предложил Многан.
– А что мы имеем вместо нее? – возразил я. – Только порох, черный и бездымный. Еще аммонал. Но все это не бризантные, а фугасные взрывчатые вещества. А в разрывной гранате нужна именно бризантная взрывчатая масса. Не окажемся ли потом именно мы виноватыми в том, что могли приблизить победу, а по косности своей отказались от правильного рецепта?
Многан только молитвенно поднял глаза к потолку.
В дверь постучали. Всунулся на полкорпуса унтер – начфин и доложил:
– Там эта… господин майор… с патронного завода приехали… ругаются грязно.
– Давай его сюда, – прорычал Многан.
– Их двое, господин майор.
– Обоих и гони сюда, – приказал начальник полигона, повысив голос.
Дверь моментом закрылась.
– Ну так мы пришли к соглашению по подписке о неразглашении?… – спросил я. – Простите за невольный каламбур.
– Пришли, – подтвердил старший прокурорский и приказал своему коллеге: – Иди к писарям – готовь формуляры на всех.
И повернулся ко мне:
– Но все же… мне кажется, что вы там у себя во Дворце все страшные перестраховщики, – констатировал прокурорский.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть. – усмехнулся я.
9
На дачу показаний я так и остался в кабинете Многана, чтобы быть первым, пока не успела образоваться очередь из жаждущих быстрее покончить со всеми этими формальностями.
«Отстрелялся» я под протокол по-быстрому и ушел на свое старое место в избе Эллпе разбирать почту. Вот-вот, именно почту, которая пришла в мой адрес на полигон, пока я время на прокурорских тратил.
Расписался я военному почтальону из штаба за полдюжины больших пакетов и в благодарность приказал именем короля его задержать на полигоне до конца расследования. Во избежание, как говорится… Не одному же мне страдать?
Аккуратно разложил пакеты на столе и за неимением бумажного ножа вскрыл их наградным кортиком.
Итак, кому я оказался нужен на этот раз?
Императорский комитет по изобретениям отказался считать изобретением мой брезентовый ранец, потому как налицо простая замена материала уже известного образца, давно принятого на вооружение. Действительно, прав был поверенный, долго они там все рассматривают. Я уже и думать про этот ранец забыл, столько всего за это время случилось. Но в утешение комитет прислал мне красивое авторское свидетельство на рационализаторское предложение. А брезентовый ранец признал годным как мобилизационный вариант амуниции в условиях ограниченности ресурсов.
Даже чек за рацуху прислал мне на дюжину золотых кройцеров. В том же пакете. И то хлеб… Два моих месячных оклада жалованья как-никак…
С сидором вышло хуже. Если перевести с канцелярита на человеческий язык, то меня покрыли позором и нехорошими словами за то, что я превращаю армию в балаган хора блатных и нищих. Пытаюсь позорить имперских солдат неподобающим видом. Пристыдили, в общем…
Ладно, посмотрим, что вы, господа, скажете, если война продлится еще годика два-три… Когда не с кого станет шкуры драть… А конопля она сама растет по всей территории империи.
Та же участь постигла и укороченный штык, совмещенный с ножницами для резки проволоки, по типу калашниковского. Признали за оригинальное изобретение, но на вооружение ставить отказались. Слишком сложен он оказался, да и дорог в изготовлении. К тому же короток и непонятен по тактическому применению, по мнению военных экспертов.
Премию дали поощрительную… путевку по ленинским местам в Сибирь…
Шучу…
Десять золотых как с куста.
И красивое авторское свидетельство на изобретение.
Вот Y-образную ременно-плечевую систему поддержки носимой амуниции для солдат в полевой униформе одобрили. Засчитали за новое изобретение. Приняли на вооружение. И премия составила аж… двадцать пять золотых, как за идею железнодорожных пушек.
М-дя… не шибко император разбежался обогащать своих изобретателей. Держит, как нужных поэтов, в полуголодном тонусе… А ведь патенты эти ушли в собственность государства. Навсегда.
А главное, совершенно не понять, по каким критериям эти премии распределяются.
За революционный метод штамповки штыковых лопат вместо ковки, что экономит кучу времени и рабочей силы, – двадцать пять золотых, а за «стоячий» кульман, он же «инженерный центр» с двумя подвижными рейсшинами на шарнирной штанге, объединенными с транспортиром – сто! Хотя все части такого кульмана, разве что кроме самой металлической стойки и плоских шарниров, давно всем известны, просто раньше никто не догадался соединить все в единое целое.
А вот малую пехотную лопатку, оказывается, запатентовали до меня… Некто Крондель, унтер-офицер 10-го пехотного полка с Западного фронта, сподобился это сделать еще осенью, когда мы укрепрайон с Вахрумкой инспектировали под холодным косым дождичком.
Не жалко.
Не стоит даже пытаться в одно рыло впихнуть невпихуемое.
Главное, что на вооружение ее поставили и включили в перечень обязательной амуниции пехотинца.
Еще получил семьдесят золотых премии за изобретение отбойного молотка, работающего от пневматического компрессора, нагнетаемого паровым локомобилем. В авторском листе изобретателями значились Вахрумка, Дубчик и Кобчик в равных долях. Вот как мое письмо выстрелило. Я на такое даже не рассчитывал, когда Вахрумке в горы отписал свои мысли по поводу ускорения прокладки тоннелей. Видать, дельный инженер этот Дубчик. У Вахрумки, как я понял, не особо-то и свободного времени много при руководстве такой неординарной стройкой, что каждый день требует революционных решений. Да и строитель он, а не механик.