Горелый магистр
Шрифт:
В очередной раз будучи вызван на коллегию в Минлегпром, и когда услышал поток жалоб и обвинений от Института Легпрома, дослушал всё до конца, и посмотрел на председательствующего министра Алексея Николаевича Косыгина. — Товарищ министр, я могу ответить?
— Да, пожалуйста. — Косыгин с улыбкой кивнул.
— Значит так. Два научных института, Лёгкой промышленности и Текстильный, и один учебный Мухинское ХПУ, с толпами профессоров, докторов, и возможно академиков, ругают вчерашнего школьника, что он, дескать, ломает им всю плановую структуру, выпуская свою одежду. Не хочу сразу начинать с того, что вы, десять послевоенных лет шили всякую дрянь, и почесались только тогда, когда на прилавках магазинов стали массово появляться приличные вещи. Это, случилось два года назад. Тогда вышли модельные ряды «Одесса» «Ленинград» и «Казань».
Тогда,
— Так вы все нитки приличные забрали! — Крикнул кто-то с места.
— Враньё. — Александр перевёл взгляд на кричавшего. — Нитки для пошива целиком и полностью закупаются в Китае и Индии и сверх всяких лимитов, поскольку не на валюту, а взаимообменом. Предприятия поставляют технику через минторг, в оплату получают нитки, и рассчитываются с фабрикой за одежду которая продаётся в заводских магазинах. Я продолжу. — Александр вздохнул. — Год назад мы вновь обновили модельный ряд, и тогда, о чудо, институт наконец выдал своё видение одежды для советских людей. Конечно стащив их из модных иностранных журналов. Но поскольку директора ткацких комбинатов опять продавили для одежды свою ветошь, то у швейников вновь брак, и вновь убытки. И в этом тоже видимо виноват я. Ну и начало этой весны мы вновь отметили новыми моделями, а взрослые дяди и тёти новыми жалобами. Пользуясь случаем, я хочу спросить. Может вы всё-таки начнёте работать? Мухинское училище в год выпускает триста человек. Куда деваются эти люди? Два научных института с общей численностью в полторы тысячи человек. Чем вы занимаетесь? Ведь для того, чтобы прокормить своих работников, десятки заводов вынуждены так или иначе обходить ваши структуры, поставляя товары в торговлю по прямым договорам словно кооперативы. Квадроцикл пришлось регистрировать как микротрактор в Минсельхозмаше, потому, что отдел регистрации и сертификации наотрез отказался этим заниматься. Не наша продукция и мол идите куда хотите. И так практически по всем позициям. Алексей Николаевич, знаете, как сертифицировали музыкальный комплекс «Союз»? Как домашнее развлекательное устройство через союзное Управление Музпрома.
— Это правда? — Косыгин с застывшей на лице улыбкой, повернулся в сторону заместителя.
— Я, мы… — Замминистра, бледный словно полотно, не знал куда деться и судя по тому как активно ёрзал задом, мечтал куда-нибудь провалиться.
Министр повернулся к присутствующим, и с тем же одеревенелым лицом произнёс.
— Спасибо товарищи. На сегодня всё. Меморандум по результатам совещания и организационные моменты будут до вас доведены в рабочем порядке. — И когда люди стали вставать, негромко добавил: — А вас, Александр Леонидович, я попрошу задержаться. Есть пара срочных вопросов.
С Косыгиным они проговорили почти три часа. Секретарь трижды приносил чай и кофе, Александр исчеркал гору бумаги, но даже близко не мог представить к каким решениям подтолкнёт министра.
Прежде всего он уволил двух своих заместителей и трёх руководителей управлений. Но решение министерства прекратить финансирование Института Лёгкой Промышленности, и лишение Текстильного НИИ функций по управлению производством, грохнуло словно гром с ясного неба. Не было ещё такого чтобы разом восемьсот человек оказывались на вольных ветрах. Да, им выписывали все положенные выплаты, закрывали стаж, но факт оставался фактом. Через три месяца переходного периода, научное учреждение «Институт Лёгкой Промышленности» переставал существовать. И одновременно с этим, образовывался отдел сертификации и лицензирования в Минлегпроме. По сути, ликвидировав институт, прожиравший ресурсы, Косыгин создал отдел из тридцати человек, а остатки полномочий и задач, разбросал по другим управлениям и отделам Министерства. Текстильный институт тоже лишался всей надстройки в виде опытных цехов, экспериментального производства, проектных бюро, превращаясь в небольшое научное учреждение, занимающееся исключительно ткацкими машинами и окраской тканей. Для опытов им выделили площадку на Мостекстиле, и туда же перевезли химическую лабораторию. Самое главное, что функцию по созданию новых изделий для предприятий и фабрик, полностью брало на себя Управление Легпрома
И весь новый отдел, передавали в полное подчинение Александру.
Подсунутый ему список из сотрудников отдела он сжёг не читая, и поехал в Комитет Государственной Безопасности, в службу, ведавшую безопасностью и соблюдением режима секретности на оборонных предприятиях. Естественно они вели учёт всех конструкторов и инженеров работавших в закрытых НИИ, и КБ Москвы.
Кого-то пришлось уговаривать, с кем-то разговор вообще не сложился, а кто-то с радостью взялся за новое дело предпочтя работать, а не сидеть с внуками и удить рыбу. И это были настоящие монстры конструкторского дела. Первым эскизом который они получили был обыкновенный утюг. Ну не совсем обыкновенный, а нормальный утюг конца двадцатого века, с несколькими важными дополнениями. Например, если утюг ложился на рабочую поверхность, и при этом не был в руках, нагреватель сразу же отключался. Автоматика выходила сложной, но люди собиравшие космическую технику, справились с задачей почти мгновенно, ещё и сделав всю автоматику предельно простой и надёжной как револьвер Наган.
С этим утюгом Александр и поехал на ежемесячный доклад к Рокоссовскому. Доложив, как обстоит дело с пошивом новых изделий, Александр вытащил из портфеля утюг и поставил на стол.
— Красивый. — Константин Константинович взял изделие в руки. — Лёгкий. Но ты же не просто так его принёс?
— Конечно. — Александр усмехнулся. — Десять минут стоит без движения — отключается. Если оказывается не в вертикальном положении и при этом не в руках, отключается мгновенно, и через несколько секунд начинает травить воду через подошву, охлаждая её. Перегрев — тоже отключается пока не охладится до нормы.
— А надёжность? — Ухватил главное маршал.
— Мои инженеры, Константин Константинович, ещё недавно на оборону работали. Так что там всё путём. Но как раньше, собирать изделия в сарае, уже не получится.
— А не нужно в сарае. — Константин Рокоссовский, поставил утюг на стол, и набрал номер на прямом городском аппарате. — Семён Борисович? Рокоссовский у аппарата. Ты просил у меня замолвить за тебя слово перед Мечниковым? Так вот, он сейчас стоит напротив меня, а на столе, у меня стоит утюг, который я собираюсь сделать обязательным для покупки всеми детскими учреждениями школами и бытовыми комнатами в армии и местах лишения свободы.
— Сейчас прилетит, как ужаленный. — Произнёс Рокоссовский положив трубку. — Это директор Московского приборного завода.
— А чего сам не обратился? — Удивился Александр.
— У вас, Александр Леонидович, репутация человека способного отправить в отставку даже министра. — Рокоссовский улыбнулся. — Я-то знаю, что хоронятся они зря, но не разубеждаю. Пусть боятся. Здоровее будут.
Вторым изделием которое собрали у Александра на опытном участке был мотоплуг, на базе двигателя в пять лошадиных сил. Пара колёс с могучими зацепами, несколько вариантов навесных орудий, двигатель и мощная коробка.
И тут инженеры оборонщики дали класс, спроектировав предельно простое, технологически выверенное и удобное устройство. Даже про регулировку высоты ручек не забыли.
Стабильно выдавая изделие за изделием, отдел получал премии и всякие приятные бонусы в виде внеочередного права на покупку автомобиля, или путёвок на юг. Но толстеть и бронзоветь им Александр не позволял, подбрасывая время от времени сложные задачки. Например, набор инструментов с общим мотором, из которого можно было собрать дрель, точило, лобзик и электрорубанок. Комплект получался недешёвым, но приобретался раздельно. Мотор со сверлильной насадкой, остальные насадки, плюс все расходники.
Первые комплекты, собранные на опытном участке, разошлись строго по Совмину, а весь комплект забрал себе Минсредмаш, подарив взамен пару прецезионных станков, увидев которые два мастера станочника пару дней ходили кругами, оглаживая «ссвою прелессть».
Но была одна задача которая не решалась никак. Для некоторых изделий Александру нужны были сверхмощные магниты из редкоземельных металлов, например ниобий-железо-бериллий. Сами металлы уже давно выделены как вещества, но вот в такой комбинации их не существовало. К тому же технология производства такая, что случайно этот магнит никак не получить. Прессовка, фактически спекание в мощном магнитном поле, случайностью быть никак не могло.