Гори, бабочка, гори
Шрифт:
Мой голос звучит как голос умирающей лягушки, что заставляет милашку хихикать.
— Как тебя зовут, красавчик?
Он водит своим маленьким грузовичком по моему лицу над моими губами и запускает его, чтобы тот приземлился на большую голову Мо, с криком:
— Таннер!
Мо издает вокальный стон одновременно с тем, как один из них доносится от двери.
— Тан! Мы же просили тебя подождать, пока она проснется.
Джуд подходит к кровати и берет мальчика на руки, отчего тот снова вскрикивает.
— Моя Сави!
Джуд подмигивает мне и
— Вставай в очередь, приятель. Вставай в очередь.
Он подбрасывает его в воздух идя до двери и ставит возле нее.
— Иди поиграй. С Сави ты сможешь повидаться позже.
Таннер кричит: «Щенок!» Я удивляюсь, что это его единственный уровень громкости, а затем стону, когда Мо сползает с меня, надавливая на мое больное тело, и спрыгивает с кровати, чтобы погнаться за маленьким мальчиком с вертолетным вилянием хвоста.
Джуд возвращается на кровать и протягивает две белые таблетки. Я бросаю на него взгляд, когда выхватываю одну из них, а не обе. Мне больно, но теперь, когда я знаю, что нахожусь не дома, мне нужно быть начеку. Прошлой ночью я ослабила бдительность перед всеми ними, потому что чувствовала себя уязвимой и испытывала боль после того, что произошло, но моя стена и маска снова на месте.
— Вы меня похитили.
Он с ухмылкой протягивает мне стакан с водой.
— Можешь не сомневаться. Ты ранена и, возможно, в опасности. Что, по-твоему, я собирался сделать?
Возвращаю ему стакан и откидываюсь на подушки.
— Ты мог бы сделать, как я сказала, и отвезти меня домой. Ты не можешь держать меня здесь вечно, Джуд.
Он забирается на кровать и садится лицом ко мне.
— К черту это. Вечность начинается прямо сейчас, куколка. Я буду повторять тебе это снова и снова, пока ты не вдолбишь это в свою великолепную голову. Ты моя, наша, и мы тебя не отпустим. Я люблю тебя, куколка. Не могу прожить без тебя ни минуты.
Снова запускаю руки в волосы и морщусь, когда дотрагиваюсь до набухшего бугорка.
— Почему сейчас? У тебя были годы, чтобы приехать за мной, если ты действительно это имеешь в виду. Не то чтобы ты не мог меня найти! Ты послал достаточно дерьма ко мне домой и в мой офис. Нет, для вас всех это какая-то игра. Вы не верили в меня четыре года назад, а теперь я не верю в вас. Хотите поиздеваться? Отделаться? Отлично, давайте. Пара хороших трахов выжжет меня из вашего организма, но все остальное не обсуждается. Ты… никто из вас, не имеет права голоса или контроля в моей жизни. Нет никаких «мы», и уж точно нет никакой «вечности», так что вбей это в свою бредовую голову!
Он смотрит на меня глазами, которые я не могу прочитать, почти целую минуту, заставляя меня начать жевать нижнюю губу в тревоге, прежде чем на его лице появится широкая ухмылка.
— Хм, ты еще не в той форме, чтобы я макал свою палку в твою варежку, но я могу послать тебе фото пениса, чтобы составил компанию, пока тебе не станет лучше, если хочешь. Конечно, тебе придется читать мои сообщения, если я так поступлю, верно? Тебе придется просмотреть все сообщения за четыре года, чтобы
Отвечаю ему тем, что заползаю обратно на кровать и поворачиваюсь на бок, чтобы повернуться к нему спиной. Я слышу, как тихо закрывается дверь, и облегченно выдыхаю. Он… они… не смогут этого сделать, больше не смогут. У них было больше четырех лет, чтобы попытаться исправить то, что они сломали, но ни один из них даже не попытался. Я не считаю сообщений, писем, подарков и цветов, которые они присылали. Если они хотели исправить то, что сломали, они должны были, блядь, прийти, посмотреть мне в глаза и сделать это лично. К черту их второй, нет, третий шанс!
Мой взгляд падает на телефон, лежащий на тумбочке. Мобильник, полный сотен, если не больше, текстовых сообщений и голосовых писем, которые я так и не прослушала, но и не смогла заставить себя удалить. Сужаю глаза, глядя на эту чертову штуку, а потом закрываю их, чтобы не смотреть на нее и не думать о том, что могут содержать эти сообщения.
Напрягаюсь, когда дверь снова открывается, и слышу, как Тейт произносит мое имя.
— Сави? Я принес тебе завтрак и кофе. Ты будешь есть? Не стоит принимать эти таблетки на голодный желудок.
Когда я не отвечаю, он вздыхает, и я слышу, как он ставит что-то на другую прикроватную тумбочку и уходит. Как только дверь закрывается, я сажусь и тянусь за тарелкой. Он приготовил мне два яйца-пашот, тосты и небольшую тарелку свежих фруктов, мой живот урчит от желания поесть, поскольку последний раз я обедала накануне.
Пока я ем и пью кофе, мучительно глотая его, я осматриваю комнату, в которой нахожусь. Это явно гостевая комната, оформленная в нейтральных тонах, без каких-либо личных штрихов. Я немного удивлена, что Джуд не последовал своему стандартному плану и не положил меня в свою кровать. Закатываю глаза при мысли о том, что, возможно, он немного повзрослел и услышал мои слова, предоставив мне хотя бы собственное пространство. А может, и нет. Я здесь вместо своего собственного дома.
Здесь три двери и стеклянные французские двери, которые, как я предполагаю, ведут на улицу. Я уже знаю, какая дверь ведет в остальную часть дома, поэтому я медленно сползаю с кровати, осторожно потягиваясь, но, когда пытаюсь подняться на ноги, у меня вырывается небольшой крик боли. Опускаю взгляд и вижу, что моя правая лодыжка распухла и обмотана тензорной повязкой. Ковыляю к первой двери и нахожу шкаф. Вздыхаю от досады, обнаружив, что в нем висит какая-то моя одежда, и вспоминаю, как Марк сказал, что привез мне некоторые вещи в больницу. За следующей дверью ванная комната с отдельной душевой кабиной и большой гидромассажной ванной. Все мои туалетные принадлежности разложены на тумбочке, но меня поражает мое отражение в зеркале.