Горизонты любви
Шрифт:
— Вполне разумно, — заметила Люси, но таким тоном, что ее муж понял: она вовсе так не считает. — А теперь, — продолжала она, — у нас не так много времени, ведь вы, несомненно, уже рассказали Айне, где нас ждут через два дня. Думаю, нам надо подняться в ее комнату и посмотреть, какие платья она привезла с собой. Как бы не пришлось потом в спешке подыскивать ей подходящий наряд.
— Да, да, конечно, моя дорогая, — согласился Джордж. — Но как-то так получилось… Понимаете, я забыл сказать Айне о визите в
Он замолчал, словно внезапно вспомнил, что предстоящий визит не сулил ему особого удовольствия, и добавил:
— Тем более, уверен, у вас это получится лучше.
Супруги обменялись недовольными взглядами, но Айна в этот момент складывала эскизы отца в кожаную папку, стоя на полу на коленях, и не видела этого.
— Пойдем, Айна, — сказала Люси. — Нам с тобой еще многое предстоит сделать, а времени осталось совсем мало.
Айна положила папку на стол.
— Большое спасибо, дядя Джордж. Мне было так приятно смотреть эти эскизы. Может быть, мы когда-нибудь посмотрим остальные?
— Обязательно, — заверил лорд Уимонд, с улыбкой глядя на племянницу. Айна улыбнулась ему в ответ, потом, заметив, что Люси уже вышла, поспешила за ней.
Когда они поднимались по лестнице, Люси сказала:
— Твой дядя не соизволил сообщить, как тебе повезло.
Нас пригласили погостить в один из самых знаменитых и красивых домов в Англии. В пятницу мы отправляемся туда.
— Я надеялась, мы поедем в Уимонд-парк, — не подумав призналась Айна.
— Мы пробудем в Лондоне еще два месяца, — раздраженно перебила ее Люси, — и не вздумай уговаривать дядю ехать в деревню, пока не кончится сезон!
Глаза девушки расширились от удивления, но у нее хватило сообразительности догадаться, насколько жена дяди не Любит Уимонд-парк; она поняла теперь, почему в голосе дяди Джорджа звучали тоскливые нотки, когда он говорил о поездке в имение.
Она не раз слышала от отца, с каким неудовольствием его брат каждый раз оставлял поместье, перебираясь в Лондон.
По его рассказам, братья всегда предпочитали плавать в озере, кататься верхом, охотиться в лесах, окружавших имение.
— Мы отправляемся в Чейл, — сказала Люси. — Его хозяин, маркиз Чейл, любезно пригласил нас погостить.
Но, испугавшись, что выдала себя, торопливо пояснила:
— Его мать, вдовствующая маркиза, — хозяйка дома, поскольку сам маркиз еще не женат. Кроме нас с твоим дядей, а теперь еще и тебя, приглашено много интереснейших людей, знатных и знаменитых!
По тону, каким все это было сказано, Айна легко догадалась о том, как некстати оказалось появление племянницы мужа для ее тетки.
— Может, — нерешительно заговорила девушка, — вы… предпочли бы… может, мне не стоит… ехать туда с вами?
— Твой дядя настаивает, чтобы ты ехала. Надеюсь, ты сможешь оценить это, и будешь благодарна за то, что тебе предоставили такую возможность. Не каждой барышне твоего возраста выпадает честь получить приглашение в Чейл, ручаюсь тебе, подобные приглашения — редкая удача, о которой многие могут только мечтать.
— Я… я очень польщена, — произнесла Айна.
— Еще бы! Надеюсь, ты понимаешь, как важно для тебя произвести там хорошее впечатление и, главное, не опозорить нас и не поставить в неловкое положение.
Люси говорила, не выбирая слова и не особо задумываясь. Но, заметив выражение лица Айны, почувствовала себя немного неловко.
— Отчего вы думаете, будто от меня можно ожидать этого? — спросила Айна.
Люси поняла, что ей необходимо как-то загладить впечатление от своих слов, иначе обиженная девочка пожалуется на нее Джорджу.
— Это было бы вполне объяснимо. Ты столько лет провела за границей, — несколько другим тоном заговорила Люси, — что, возможно, условности и манеры, принятые в лучшем английском обществе, тебе покажется трудно усвоить, даже если ты и знала о них.
И она добавила еще более покровительственно:
— Тебе следует спрашивать меня обо всем, что ты не поймешь и, конечно, когда ты не будешь знать, как поступить. Но сначала посмотрим твои наряды.
Они как раз подошли к комнате Айны. Как только появилась Ханна с вещами, девушка умылась и переоделась в платье, которое горничная первым достала из дорожного сундука.
Теперь Ханна с помощью другой горничной уже развесила в шкафу все платья Айны, которые по настоянию миссис Харвестер заказывались у лучших дамских портных Ниццы.
— Нельзя носить черное в этом климате, — сказала пожилая леди Айне, вскоре после того, как та перебралась в ее дом. — Я не выношу, когда молоденькие девушки ходят в черном, это цвет для старух вроде меня.
— Папа всегда считал траур варварским обычаем, — призналась Айна.
— Я совершенно согласна с твоим отцом и хочу, чтобы ты носила одежду тех цветов, которые тебе идут. Люблю, когда меня окружают красивые вещи.
— О, это правда! — восторженно отозвалась Айна. — Никогда раньше я не видела такой изящной обстановки! А какие у вас великолепные картины!
Тут Айна запнулась, словно почувствовав, что совершает предательство, и поправилась:
— Я люблю папины картины. Они такие живые и яркие.
У вас картины совсем другие, но мне они нравятся ничуть не меньше.
При этом она не могла оторвать глаз от изысканных полотен Гварди. Никто не сумел бы более совершенно изобразить Венецию, которая так очаровала ее, когда два года назад они недолго жили там.
Госпожа Харвестер очень критически относилась к тому, что следовало, а что не следовало носить Айне.