Горизонты нашей мечты
Шрифт:
— Слушай, Сиори, — Май глянул на нее из-под ресниц. — Давай сразу определимся с нашими отношениями. Я сюда не напрашивался и своих способностей не искал, но так вышло, что сейчас я — самое ценное, что есть в Академии Высокого Стиля. Куча высокопоставленных политиков из всех десяти графств в самом скором времени начнут грызть друг другу глотки в попытках завоевать мое расположение. Ты — не владелец Академии, а всего лишь назначаемое должностное лицо, зависящее от Даорана — ваш совет графов, да? Мы оба понимаем, что у тебя нет никаких реальных способов воздействовать на меня, и если я вдруг начну намеренно пакостить и нарушать дисциплину, остановить меня ты не сможешь. Предлагаю уговор: я стараюсь как можно бережнее относиться к существующим у вас порядкам и особенно не лезть на рожон, публично, во всяком случае. В обмен ты — и прочие преподы — станете делать вид, что не замечаете некоторые мои выходки.
— Ты ставишь мне условия, молодой господин? — ненатурально удивилась Сиори, чувствуя, как под ложечкой собирается неприятный холодок. Как четко он все разложил по полочкам! Почти один в один мысли, которые уже приходили в голову и ей.
— Нет. Я информирую о наилучшем способе ужиться. Я вполне сочувствую тебе в части поддержания должной дисциплины, но сам в ее рамки вписаться вряд ли сумею по самым разным причинам. Кстати, я не возражаю против… как их? дежурств по кухне… нарядов, да, но пороть меня даже и не пробуйте. И я не могу ночью дежурить по дормиторию в силу чисто технических причин. Ночью я должен спать, иначе просто теряю сознание. Я так устроен. Да, и еще я иногда теряю сознание средь бела дня. Ничего страшного — меня нужно просто пристроить в угол, накрыть простынкой и не беспокоить, пока сам не очнусь.
— Теряешь сознание… — нахмурилась Сиори. — Да, Клия упоминала. Ты точно уверен, что твоему здоровью и жизни это не угрожает?
— Абсолютно.
— Хорошо, учтем. Насчет же порки… Господин Май, если ты внимательно читал устав, то должен был заметить, что телесные наказания назначаются только за очень серьезные проступки. Например за избиение гражданских лиц или кадетов, заведомо не способных сопротивляться Защитнику, пусть и недообученному. Ты находишь удовольствие в подобных вещах?
— Нет, госпожа Сиори, — очень серьезно ответил юноша. — Я не трогаю тех, кто не способен или не хочет сопротивляться. Еще я ни при каких обстоятельствах не беру заложников и не убиваю разумных существ. Правда, я запросто могу переломать руки-ноги человеку, взявшему заложников — независимо от того, способен ли он сопротивляться. Я неправ?
— Рада, что у тебя такие жесткие моральные принципы, — кивнула Сиори. — Тогда с поркой у тебя проблем не возникнет. Но прошу помнить, что мораль нашего мира заметно отличается от привычной тебе. Если начнешь приставать к девочкам или к преподавателям, как в первый вечер, с кухни и из конюшни не вылезешь. Независимо от своей ценности для больших политиков. Мы друг друга поняли?
— Правила установлены, игра началась! — ослепительно улыбнулся негодный мальчишка. — Если попадусь, сам виноват. Слушай, Сиори, ты ведь не просто так явилась ко мне самолично?
— Не просто так, — невольно улыбнулась в ответ ректор. — Господин Май, вчера вечером дневальные твою форму в виде исключения отчистили от каменной пыли, отгладили и пришили сержантские нашивки, — она кивнула на табурет, где, аккуратно свернутые, стопкой лежали брюки, китель, рубашка и нижнее белье. — Но дальше ты заботишься о ней сам. Если ты нормально себя чувствуешь, одевайся. Вот-вот начнется первый урок. Я хочу представить тебя твоему курсу. Учебниками пока попользуешься теми, что принадлежат Мире. После обеда подойдешь к госпоже Айсоке, она выдаст тебе твой учебный комплект и парадную форму. Когда немного освоишься у нас, подумаем, не следует ли тебе подобрать индивидуальную программу. И еще с тобой изъявил желание поговорить господин Саомир Подберезовик, проректор по воспитательной работе. Он определит твое отделение и объяснит некоторые нюансы внутреннего распорядка. Ты его уже видел вчера — мужчина, который так неудачно попытался нейтрализовать тебя своим Щитом.
— Он в порядке? — озабоченно осведомился мальчишка, отбрасывая одеяло, соскакивая на пол и принимаясь одеваться. — Кажется, ему сильно досталось. Я на эффекторе полностью сосредоточился, он какой-то упрямый оказался. Если сообразил, как его контролировать. Я не очень обращал внимание, что по сторонам делается.
— Разрыв Щита всегда болезненен и неприятен. — Сиори отвела взгляд. Мальчишка совершенно не стеснялся собственной наготы. Как бы намекнуть ему поделикатнее, что не стоит так вести себя в присутствии женщин, а особенно — девочек? — Но он очень опытный боец и привык к ударам. Госпожа Клия его осмотрела, он уже оправился.
— Радостно. Я постараюсь избежать подобных разрушений в дальнейшем. — Май одевался прямо-таки с волшебной скоростью — любой армейский сержант возблагодарил бы Всевышнего за такого новобранца. Он пробежался пальцами по пуговицам кителя (воротник, тем не менее, не застегнул, оставив кубирин открытым), одернул одежду и сделал странный жест — бросил правое предплечье горизонтально перед грудью. Честь что ли, так отдал? — Я готов, великолепная госпожа полковник. Веди меня к славным делам и свершениям.
— Иди за мной, господин Май, — вздохнула ректор. — И постарайся держаться хоть чуточку посерьезнее. Запоминай — преподавателя точных наук, литературы и, по совместительству, тренера по плаванию зовут госпожа Исука Тао…
— Тема сегодняшнего занятия — повторение формул объемов тел и решение задач на объемы тел вращения, — Исука взяла мел и, постукивая им о грифельную доску, быстро написала тему в левом углу. — Так, кто сегодня дне??альный? Почему губка опять сухая и пыльная? Ну-ка, быстро промыть!
— Есть! — Мэри Сакаи вскочила из-за своей парты и, разумеется, зацепила учебник, с глухим стуком упавший на пол. — Ой…
Она метнулась к доске, потом к учебнику, потом опять к доске, подхватила губку и выскочила из класса, запнувшись о порог и едва не полетев кубарем. Мира не удержалась от тихого хихиканья. Мэри, девчонка добрая, неглупая и застенчивая, даром что наследная баронесса, страшно страдала из-за своей неуклюжести, служившей неизменной темой для шуток со стороны однокурсников — к счастью, обычно добродушных и незлых. Грампа и Саомир на уроках самообороны немилосердно гоняли ее до седьмого пота, вырабатывая координацию движений, и она даже умудрялась проходить все тесты и экзамены. Но за пределами спортзала ей не определенно не стоило доверять хрупкие и бьющиеся вещи. С кухни ее давно выгнали раз и навсегда, потому что на каждом дежурстве она обязательно что-нибудь роняла, проливала, рассыпала, резала и обжигала себе пальцы и так далее. Даже во время мытья полов она обязательно хотя бы раз опрокидывала ведро с водой, и хорошо, если не кому-то на ноги. Вот и сейчас, можно сказать с уверенностью, она вернется из туалета вся мокрая. Например, потому что ненароком повернет кран не в ту сторону и откроет струю на полную мощность вместо того, чтобы закрутить.
Хихикнула не только Мира. Волна смешков прокатилась по всему классу.
— Тишина! — строго сказала Исука. — Начнем перекличку.
Она открыла журнал, и Мира почувствовала, что у нее слегка похолодело в животе. Из-за треволнений вчерашнего дня, а также из-за необычно хлопотного дневальства она совершенно не подготовилась к сегодняшнему занятию. Если ее вызовут к доске, она ответит хорошо если на пятнадцать-двадцать баллов. А то и вообще штраф заработает.
— Ассари Северный Мох!