Горькая кровь
Шрифт:
– Что?
– спросила Ева. Она была в удивительно солнечном настроении, учитывая события прошлой ночи и внезапно убийственный поворот с её братом, но потом Клэр предположила, что она испытывала облегчение, приняв для разнообразия какие-то положительные меры против него.
– Да ладно, это же не как эмо.
– Нет, это круто. Просто я...
– Клэр не могла объяснить, что ее беспокоило, кроме того, что у нее было странное предчувствие. Может быть, дело в листовках, которые они видели, и разбитых передних окнах, заколоченных фанерой.
Но
Автомобиль проехал мимо Точки Сбора, и, заглянув в переднее окно, она увидела, как Майкл настраивал свою гитару. У него не находилось времени, чтобы играть, а ему это нравилось, так что для него это был особый случай. Став вампиром, он, возможно, немного изменил свои амбиции рок-звезды, но вне всяких сомнений он был очень, очень хорош. Ему даже предлагали подписать контракт, но он отклонил его, так как гастроли казались очень уж плохой идеей (и, конечно же, Амелия запретила бы ему). В конце концов у него была существенная проблема, о которой не сможет умолчать ни одна крупная звукозаписывающая компания.
Он не много говорил об этом, поняла Клэр; о том, как вся его жизнь была сосредоточена на музыке, а потом он был изменен без предупреждения, без его разрешения. Он никогда не жаловался о том, как это несправедливо - по крайней мере, не вслух. И не ей.
– Там должно быть больше людей, - сказала Ева.
– Что?
– Толпа. Майкл всегда привлекает толпу, но оглянись назад. Видишь линию людей? Ева сначала выглядела потрясенной, потом сердитой.
– Идиоты. Они не в обиде на него, не так ли? Почему?
Потому что он вампир и женился на человеке, подумала Клэр, но ничего не сказала. Ева знала это. Она просто не могла принять, что люди из принципа могут ненавидеть Майкла, не желая узнать, какой он на самом деле.
– Это разобьет его сердце, если они не придут, чтобы послушать, как он играет. Это все, что он когда-либо хотел - играть и радовать людей. Если они отнимут у него это...
– Ева закусила губу, и слезы замерцали в ее темных глазах. Клэр протянула руку и схватила ее за руку, сжала ее, и ее лучшая подруга глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться.
– Да. Он будет в порядке. Все будет хорошо. Верно?
– Верно, - сказала Клэр и ощутила опустошающую потребность сказать что-то, что она на самом деле не чувствовала. Она скрыла это за широкой улыбкой.
Ева остановилась на одном из немногих светофоров города и подождала, пока несколько потрепанных пикапов переползут перекресток, и сказала:
– Ты сильно спешишь в ТПУ?
Клэр взглянула на часы.
– Занятия через двадцать минут.
– Ох. Я подумала, что можно было бы попить кофе в Точке Сбора...
И поддержать Майкла, догадалась Клэр. Ей не хотелось этого делать, но она сказала:
– Разве тебя не ждут в полиции?
– Да. Можно подумать, я могу сказать что-то новое, чего еще нет в их пятидюймовой папке на моего брата.
– Я думаю, они хотят знать, кто
– Я бы тоже хотела.
И это правда. Джейсон и Ева пошли разными путями, начиная с раннего возраста. Клэр иногда задавалась вопросом, каково это, иметь братьев и сестер, но учитывая опыт Евы, возможно, она должна быть благодарна, что она единственный ребенок в семье...
– Эй!
– резко сказала Ева.
– Что ты делаешь?
Клэр подпрыгнула, думая, что это адресовано ей, но нет, Ева опустила стекло и кричала наружу. Когда Клэр начала поворачивать голову, она услышала пронзительный скрежещущий звук металла о металл, Ева вскрикнула, распахнула дверцу машины и выскочила. Клэр возилась с ремнем безопасности, наконец высвободилась и вышла следом.
– Что случилось?
– спросила она, но сразу стало ясно, что дело в группе подростков, стоящих на тротуаре возле перекрестка, один из них держал ключи и выскабливал послание на краске автомобиля. Он уже прочертил B и I, и Клэр догадалась, что следующими будут T-C-H.
– Боже, прямо как в школьные времена!
– сказала Ева и толкнула парня подальше от катафалка.
– Убери от моей машины руки, Аарон!
– Как насчёт того, чтобы ты убрала от меня свои руки, сосиска для клыкастых?
– он усмехнулся и оттолкнул её, сильно ударив о поцарапанную краску.
– Что посеешь, то и пожнешь.
– Знаешь, ты не был самым ярким карандашом в коробке еще прежде, чем тебя выставили из школы, но это были твои дни славы, не так ли? Ты действительно хочешь попасть в неё со мной, придурок? Это самая большая ошибка в твоей жизни!
– Ева залилась цветом, ярко горящим на её щеках даже через готическую косметику, она была в ярости, тело напряжено и тряслось, руки сжаты в кулаки.
– Ты думаешь, что у тебя какая-то магическая защита твоего вампирского парня, - сказала одна из девушек с тротуара.
– Но это не так.
– Не парня. Мужа, - сказала еще одна и изобразила рвоту.
– Боже, неужели у тебя нет чувства собственного достоинства? Выйти за него замуж? Это просто отвратительно. Это как мяснику жениться на корове. Они должны бросить вас обоих в тюрьму за то, что это так отвратительно.
Аарон рассмеялся.
– О, конечно, ты должна была это сказать, Мелани. Ты встречалась с парнем из средней школы.
– Конечно, прежде чем он превратился в одного из них!
– Мой отец говорит, что ты предатель, - сказал другой парень, и у него был совсем другой тон - тихий, опасный.
– Мой дядя Джейк исчез в ту ночь. Просто еще одна жертва из многих в городе, верно? А ты помогла. Помогла вампам вернуться на верхушку, где они всегда и были. Как и все семьи Домов Основателя. Ты не лучше шлюх, дающих вампирам за деньги.
Ева бросилась к нему. Клэр помчалась вокруг машины с внезапной уверенностью, что она никогда не будет достаточно быстрой, чтобы остановить ее, и она была права: Ева влепила ему пощечину.